Ключи от дворца - страница 11

— Дорогой ты мой, тут «Ростсельмаш» на колеса поднимаем, а ты про уголь… Уголь и в Кузбассе есть…

— Ну, коль так… коль до этого дошло, то, что ж ты думаешь, нам свое рудничное хозяйство и вывозить незачем? Подъемную, компрессоры, насосы?.. Снова же дело упрется в паровоз, — проговорил Игнат Кузьмич, холодея от мысли: неужто и впрямь такое может случиться и придется рушить шахту?

— Ну, твоей старушке такой груз не по плечу… Ее саму на буксире надо тащить…

Начальник тяги, оскорбленный, встал.

— Ладно, на буксире или не на буксире, об этом сейчас толковать не станем. Я только об одном дружески тебя прошу. Ты мне в своем цеху преград не чини…

Теперь Осташко обходил стороной конторки начальников, поняв, что все равно ничего там не добиться. Но его можно было увидеть то в одном, то в другом цеху — лазил, копался среди разного заводского хлама и старья, присматривался к снятым с паровозов частям, отыскивал единственно ему нужную. Благо, что никто с заводской территории не гнал: как-никак старый заказчик. На второй день поисков облюбовал где-то аж на седьмом, заросшем лебедой пути искалеченный бомбежкой паровозик своей же серии… Он стоял без тендера, с разбитым котлом, но часть, позарез нужная старому машинисту, к счастью, уцелела… Игнат Кузьмич раздобыл тали, тележку, снял и перетащил к своей «овечке» недостающую деталь. Вот тут и помог лишь початый тогда в конторке Кондюшина и прибереженный литр… Ночью двое слесарей подсобили поставить недостающую часть на место. Еще несколько дней ушло на то, чтобы привести в порядок остальное — наладить тормоза, проверить жаровые трубы, почистить и смазать все узлы.

Одним октябрьским утром он пришел к Кондюшину.

— Заряжай паровоз.

Кондюшин не удивился, знал, что не напрасно толчется на заводе приятель, однако посмотрел на него жалостливо, сочувственно.

— Куда ж ты теперь, Игнат Кузьмич, поедешь? Слышал сегодня сводку? Бои под Мариуполем…

— Ты панику не распускай и не спеши петь Донбассу заупокойную. Лучше скомандуй насчет зарядки… Чтобы не терять лишнего дня.

На заводе зарядка паровозов горячей водой и паром производилась сразу, с последующим разведением огня, и Игнат Кузьмич, действительно сэкономив время, пустился в свой нелегкий, отчаянный путь.

Бумаги в его потертом, многоскладчатом, как гармошка, портмоне лежали надежные, одну из них подписал даже Никита Изотов, строивший оборонительный рубеж по левому берегу Днепра, чтобы попытаться прикрыть Донбасс. В эти бумаги, пусть и хмуро, и раздраженно, но, все-таки не отказывая в некотором уважении, заглядывали даже уполномоченные управления военных сообщений. Да ведь и поезда шли в основном по одной колее, той, что тянулась на юг, а на север — на север все меньше и реже. И хотя зеленой улицы не получалось, не могло бы в эти дни получиться, Игнат Кузьмич после изрядных мытарств, перебранок, просьб все же проскочил Ростов, затем Таганрог. И вскоре на одном из перегонов, ожидая, когда перед полустанком поднимется семафор, Игнат Кузьмич впервые услышал доносившиеся откуда-то издалека протяжные орудийные раскаты. Справа на откосе насыпи лежал перевернутый вверх колесами четырехосный пульман, и всю широкую выемку вблизи него заполнили выкатившиеся из пульмана крупные полосатые арбузы. На траве со скибками в руках сидели два подростка-ремесленника и лузгали семечки. Игнат Кузьмич спустился с паровоза и подошел к ним.

— Где это гремит, ребята?

— А кто его знает… Мы нездешние. С утра будто тихо было, а сейчас началось… Слышите?

— А вы что здесь делаете? Стережете?

— Не-э, — засмеялся один из сидевших, — мы тикаем. От кого же стеречь? От немцев разве? Так от них не устережешь. Вот и присели подзаправиться. Да и вы, дядь, берите. Все равно пропадет…

— Откуда ж тикаете?

— Из Мелитополя.

Дальше парнишек расспрашивать было бесполезно, да и в дороге они находились пятый день и теперь сами питались слухами. Игнат Кузьмич, разостлав на тендере брезент, поставил Саньку и ремесленников цепочкой, они, передавая арбузы из рук в руки, грузили их на паровоз, пока не вздернулось вверх крыло семафора. Открыт был и выходной. Игнат Кузьмич, чуть замедлив ход паровоза, проехал мимо безлюдного перрона, только удивился, что не показалась, не выглянула даже красная фуражка дежурного. Неужели так и ехать без разрешения на занятие перегона? Но ведь семафор-то поднят?!