Ключи от дворца - страница 67

— Товарищ политрук, вы бы капитана придержали… Не дело ж так, — выкрикнул Вдовин.

— А где он?

— Вон, вон, прямо-таки под пули рвется…

Алексей увидел оранжевый полушубок Борисова, перебегавшего из воронки в воронку, за ним еле поспевал кто-то из красноармейцев, скорее всего Пичугин. Замысел Борисова стал понятен: пока немцы сосредоточили весь огонь против атаковавших с фронта первого и второго взводов, он решил с одним взводом обойти дот и ворваться на высоту слева. Туда уже бежала и цепь красноармейцев роты, с которой стыковалась полоса их наступления… В конце ответвления Алексей нагнал Гайнурина. Тот торопливо устанавливал на бровке пулемет, разворачивал его в сторону замелькавших на северном гребне высоты касок. Появившиеся там немцы тоже были угрозой для атакующих, и все же пока не главной, — главной по-прежнему оставалась искрящаяся амбразура… Несколько огневых точек артиллеристы уже заставили замолчать, а эта, укрытая железобетоном, огрызалась.

— Давай по бойнице, бей по бойнице, — скомандовал Алексей и нетерпеливо, сам, рывком довернул пулемет. Близкий разрыв снаряда кинул их обоих на дно окопа. Вскочили, и Гайнурин испуганно схватился за пулемет (цел ли?), а Алексей сквозь клубящийся дым все пытался разглядеть на снегу тот оранжевый полушубок… Ничего, однако, не увидел и, пользуясь тем, что дым разрыва все еще стелился и маскировал его, поднялся из окопа, побежал туда, где минутой раньше находился Борисов. Алексей упал в ту самую воронку, на дне которой лежал Роман. Пичугин наклонился над ним, с мольбой взывал:

— Товарищ капитан, товарищ капитан, очнитесь…

Вначале и Алексей подумал, что Борисов в беспамятстве, но увидел темную струйку, выступившую из-под ушанки и покатившуюся по скуле к губам…

— Что ж ты командира не уберег? — с захолонувшим сердцем выкрикнул он.

— Я виноват, да, я виноват?.. — слезливо отозвался Пичугин.

— Где Запольский?

— Убило… А вот теперь и капитана…

— Разыщи медсестру. Живо!

Осташко снял ушанку и замахал ею над воронкой — сигнал, зовущий на выручку. Но больше ничем он не мог помочь другу, и ни одной минутой больше не мог он задерживаться сейчас, когда не стало ни Борисова, ни Запольского… Не мог, не оставалось времени и для того, чтобы уяснить, ответить самому себе: безрассудно ли поступил Борисов, сам поведя взвод?.. Наступила та минута, когда это кажущееся отчаянное безрассудство могло обратиться в удачу, в единственно верный путь, предрешить исход боя… Шагах в ста от воронки, в колдобинах, оставленных гусеницами танков, и в других воронках залегли красноармейцы, только что бежавшие вместе с Борисовым. А огонь с Подгурьевской высоты не ослабевал, прижимал к земле… И все-таки именно их последний бросок мог стать спасительным и для соседней роты, что атаковала высоту со стороны старицы с ее дымящимися промоинами… Алексей выскочил из воронки.

— За мной!.. Вперед! С ходу возьмем, с ходу!

Подбегая к изрытому подножию высоты, он направил автомат на оголенно-черные, давно сбросившие иней кусты, за которыми метнулись немцы. Нажал спусковой крючок, и один из немцев стал заваливаться на спину. Алексей не снимал пальца со спуска. Когда упал и другой немец, не сразу понял, что этого убил уже не он, а бежавший рядом Вдовин, собственный же диск кончился, опустел…

Но теперь они, оскальзываясь, вгрузая в снег, поднимались на вершину. По обратному скату сбегали, падали, вжимались в укрытия те из оставшихся немцев, что занимали подкову окопов за дотом. Эти уже были не страшны. Замолк, добит артиллеристами и дот. Какой-то красноармеец пристраивал у валуна ручной пулемет, чтобы открыть по дороге огонь, и вдруг скорчился, выпустил из рук сошки. Алексей подскочил к нему и узнал Алимбаева.

— Все… кончал моя, политрук… Все… И второй номер кончался, и Алимбаев…

Бессвязно успокаивая тяжелораненого Алимбаева, Осташко оттащил его за валун и вернулся к пулемету. К нему, пригибаясь, подбежал Сафонов.

— Здесь я сам справлюсь, — выкрикнул Алексей, — а ты живей во второй взвод… Пусть выдвигаются к колодцу. К колодцу, повтори!

— К колодцу, товарищ политрук, — послушно повторил Сафонов и побежал вниз.