Книга аэда - страница 14

– С вами все в порядке?

– Не знаю, не уверен, хотя, думаю, да… Странно… Световые руны не требуют такой эмоциональной отдачи, какую я сейчас почувствовал… Словно активировал что-то намного более мощное, хотя этого не может быть – я не могу изменить то, о чем не думаю и чего не чувствую, я лишь говорил слова о желанности мрака, и иных рун, кроме световых, здесь нет…

– Вы можете идти?

– Да, думаю, да… Благодарю вас… – От веселого настроения Таруса не осталось и следа, он выглядел изнуренным и постаревшим, как будто в одиночку пытался поднять огромный рунический дирижабль.

Олдер не стал аэдом, но об аэдическом искусстве знал достаточно, чтобы понимать, что усталость Таруса совершенно непропорциональна затраченным усилиям. Нехорошее предчувствие кольнуло его.

– Давайте в номер. У нас был насыщенный день, – сказал он. – Я вас провожу, вы ляжете спать, а завтра в своем кабинете начнете исследовать вашу руну. Может, она прольет свет на произошедшее с Фельтаузом.

Поднялись они в полном молчании. Олдер проводил аэда до его номера и отправился к себе. Он зажег прикроватный масляный светильник, достал из куртки блокнот и ручку и, не раздеваясь, завалился на кровать.

– Слава богу, хоть шариковые ручки здесь пишут, – пробормотал он с облегчением, приспосабливаясь к тусклому свету, чтобы записать все дневные наблюдения.

Проснулся Олдер от барабанного стука в дверь:

– Господин Мао, господин Мао, – отчаянно звал женский голос, – господин Силлагорон пропал!

Сон как рукой сняло. Рывком он оказался около двери и распахнул ее. На пороге стояла Сафирет с глазами, полными ужаса.

– Я хотела сегодня ночью систематизировать все прочитанное, но сначала решила уточнить у него несколько вопросов… Еще не очень поздно было, мы иногда и позже засыпаем, ночь – время аэда… Я постучалась, – торопливо затараторила она. – Дверь была не заперта, я вошла, а там…

– Что там? – упавшим голосом спросил дознаватель.

Но ответить Сафирет не успела. Подошли несколько человек в синей униформе, а за их спинами маячила грузная фигура перепуганного господина Горрана. Ханшелльский Саргат, понял Мао…

– Ваше имя? – обратился к нему старший, с синдарскими погонами.

– Олдер Мао.

– Кем приходитесь пропавшему?

– Секретарь…

– Документы, удостоверяющие личность?

Олдер было замялся, но на помощь внезапно пришел господин Горран:

– Уважаемый синдар, господин Силлагорон – один из самых важных гостей нашего города! Его присутствие было украшением нашего списка посетителей, и мы никогда не утруждали ни его, ни его спутников формальностями, так как не сомневались в их личностях…

– Вы шутите?! – рявкнул синдар так, что господин Горран от страха уменьшился в размерах. – Кто вам разрешил нарушать пропускной режим? Распустились, мерзавцы! О вашей халатности будет доложено начальству.

Отвернувшись от заметно поникшего Горрана, синдар замялся на несколько секунд, но, по-видимому приняв решение, вновь обратился к Олдеру:

– Мы направим в Саргат Антариона запрос о вашей личности и до получения подтверждения ваших слов и слов этой дамы будем вынуждены задержать вас обоих. А пока что вы могли бы нам помочь в расследовании дела. Вы же как секретарь знали круг научных интересов господина Силлагорона?

Олдер кивнул.

– Тогда прошу пройти в номер пропавшего. Возможно, вы проясните некоторые феномены нашим аэдам.

Проходя в комнату Таруса, Олдер уже знал, что увидит и что скажет Саргату. Картина в кабинете была именно такой, какую он нарисовал в своем воображении: письменный стол, дерево и альгирд. На столе – исписанные листы… Неужели статья? Но что бы Силлагорон ни писал, Олдер точно знал, какая руна завершает его текст.

– Вы можете объяснить, как господин Силлагорон преобразовал этот стол? Точнее, результатом каких его штудий могла стать такая странная метаморфоза? – спросил аэд ханшелльского Саргата.

– Он не вел таких штудий, он был специалистом по аэдическому искусству эпохи Вальдераса. Вы же знаете, что руны этого периода самые примитивные и слабые. Такими рунами подобных метаморфоз не добиться.

Аэд местного Саргата это знал. Так же, как он знал, что в помещении нет никаких других рун, кроме тех, которые начертаны в последней работе Таруса. И наверняка сейчас он ломает голову над тем, какое отношение к написанному имеет завершающая бессмысленная руна Жнеца…