Книга деяний Ардашира сына Папака - страница 11
). Тот же набор, хотя и в несколько ином порядке (но с сохранением устойчивых сочетаний "zōr ūd nērōg", "tanbahr ud dīdan ud čābukīh"), характеризует Шапура, сына Ардашира (XVII>15). Можно привести следующие примеры эпического повтора. Предсказание звездочетов, что "тот, кто в ближайшие три дня убежит от своего господина... достигнет величия и власти", повторяется в седьмой и десятой фразах III главы, характеристика Ардашира — "достойный и преуспевший в верховой езде" — в пятой и шестой фразах главы II. Побег Ардашира и девушки дважды в IV главе (в десятом и пятнадцатом предложениях) сравнивается с "праведным ветром" — пример повтора определения. И для битвы с курдами, и для решающего сражения с Червем Ардашир собирает войско в 4000 человек (IX>1 и XIII>9). С таким же войском — в 4000 человек — Ардабан преследует бежавшего в Парс Ардашира (IV>8). Другой пример повтора чисел — семь детей и у Хафтобата (X>14), и у Михрака (XVII>21).
К числу традиционных формул относятся многочисленные в "Карнамаке" парные синонимические сочетания (гендиадис) [55]. Здесь их около сорока. Некоторые из этих сочетаний встречаются и в других пехлевийских сочинениях. Примеры гендиадиса: spāh ud gund 'войско' (букв. 'войско и отряд') — V>2, VIII>1, X>2,5, XI>2; kārezār ud xūn-rēzišnīh 'битва' (букв. 'сражений и кровопролитие') — VIII>1, XVI>3; kōxšišn ud kārezār 'битва' (букв. 'битва и сражение') — Х>17, XI>4, XIII>17; čēr ud nibardag 'воинственный' (букв. 'активный, сильный и воинственный') — II>12, XVIII>6; mihr ud dōšāram 'любовь' (букв. 'дружба и любовь') — III>3, XIV>3; stāyišn ud āfrīn 'восхваление' (букв. 'хвала и прославление') — I>9; afsōs ud riyāhrīh 'насмешка' (букв. 'насмешка и издевка') — X>10; может быть, также и sāk ud bāj 'дань' (букв. 'дань и подать') [56] — XVIII>22, Прил. 2 и др.
В "Карнамаке" присутствует также и характерная для эпического стиля гипербола. В первой фразе говорится, что после смерти Александра Румийского в Эран-шахре было 240 правителей областей-уделов. "Бундахишн" называет другое число — 90 (Bd. 214 >13,15). Кони Ардабана в день пробегали 70 парасангов (III>15, IV>19), т.е. около 420 км! Встречаются и гиперболы другого рода. Так, дочь Михрака легко поднимала из колодца ведро с водой, что оказалось не под силу девяти всадникам Шапура (XVII>1-11).
В "Карнамаке" нет искусства портрета, и обрисовка характеров также типична для эпического произведения, как, впрочем, и для некоторых других раннелитературных жанров. Характерно отсутствие индивидуализации и применение шаблонов при описании героев (см. приведенное выше описание достоинств Шапура и дочери Михрака). Образ главного героя — Ардашира — обрисован более детально. Возможности Ардашира реализованы в его судьбе, он представлен человеком большой личной храбрости, отважным, прямым и вспыльчивым. Мудрость и рассудительность приписываются не активно действующему герою, а другим персонажам — Папаку, братьям Бурзаку и Бурзатуру, верховному жрецу [57].
Описание пейзажа в "Карнамаке" также отсутствует.
В данном произведении излагаются только деяния главного героя и называются имеющие к ним отношение события, без указания их причин. И хотя действия Ардашира и других героев "Карнамака" побуждаются стремлениями к власти, ненавистью, жаждой мести или другими чувствами, эти мотивы в эпическом произведении не вскрываются, и в "Карнамаке" нет психологических сцен с диалогами и объяснениями.
В повествование введено также значительное число культовых, бытовых и прочих реалий, характерных для среды и эпохи. Эти реалии — о них будет сказано ниже — создают как бы фон этого произведения.
Характерным для эпического повествования является также и язык; большей частью простые предложения, соединенные сочинительным союзом ud 'и', из глагольных форм преобладает простое прошедшее время, повествование ведется от третьего лица и т.д.
Таким образом, как нам кажется, обилие фольклорноэпических черт "Карнамака" отличает это сочинение от повествований в жанре исторической хроники [58]. Возможно, данный вариант предания об Ардашире был составлен на основе эпических сказаний, передававшихся из поколения в поколение менестрелями-госанами, в репертуар которых, как говорится в одном пассаже манихейского парфянского текста (cw’gwn gws'n ky hsyng’n šhrd’r’n ’wd kw’n hwnr wyfr'syd... — "подобно госану, который прославляет достоинство царей и героев ('каянидов') древности"...), входили эпические циклы о царях и героях