Книга драконов - страница 26

Позже Пинтадор спустил с холма «Хамви», пока Юлий и Врона осмотрели дома, сарай, пикап и остальные машины. Героин нашелся в сарае, как Юлий и предполагал. Пятнадцать брикетов, завернутые в полиэтилен и в тряпку. Этого они и ожидали. А вот папки в седане оказались сюрпризом.

Юлий до сих пор помнил, как их нашел: пять папок-регистраторов на кольцах, с синими обложками и корешками шириной с ладонь. Своим видом они напоминали ему медицинскую документацию. Он взял одну – та оказалась довольно тяжелой. Юлий помнил свою первую мысль: наверное, просто бумаги намокли. Когда он раскрыл папку, оказалось, что каждая страница представляла собой картонную подложку с прозрачными пластиковыми кармашками, расположенными сеткой четыре на четыре. В каждом кармашке было по золотой монете – где крюгерранды, где американские золотые орлы. В каждой – унция золота. В каждом листе – целый фунт. В каждой папке – пятнадцать-двадцать страниц. Тогда все это стоило чуть больше полумиллиона долларов. С тех пор золото подорожало. Теперь монеты стоят порядка двух миллионов.

Юлий никогда не слышал, чтобы те, кого они преследовали, торговали монетами. Предполагалось, что если у них и имелись при себе деньги, то только американские доллары. Это же было что-то новенькое. Юлий задавался вопросом, кем был тот мужчина в костюме и на кого он работал, но ни у него в карманах, ни в машине не нашлось никаких документов.

Пинтадор положил в «Хамви» тело Новака, завернутое в пленку, которую они привезли специально с этой целью. Правила предписывали не оставлять улик, а мертвый наемник еще как мог навести на их след. Врона ушел в сарай и вернулся с тремя брикетами героина. Один бросил Юлию.

– Боевой трофей, – сказал Врона.

Юлий бросил брикет ему обратно.

– Себе возьми. Я возьму папки.

– Уверен? – переспросил Врона. – Эта дрянь все равно пропадет. А объявишься с папками, кто-нибудь заметит.

Юлий достал одну монету, довольно посмотрел, как она блестит в слабом свете наступающего рассвета. Почувствовал ее вес между кончиками пальцев. Какая-то часть его уже знала, что он их не продаст.

– Я возьму папки, – повторил он, на что Врона только пожал плечами. Оставалось только со всем покончить.

Врона и Пинтадор взяли из «Хамви» канистры и полили лагерь. Юлий достал огнемет и, встав за забором, все из него подпалил. Мертвых мужчин, женщину, постройки, пикап, джип, седан. Собак. Землю.

Когда пламя разбушевалось, он заревел ему в ответ, пока его голос и огонь не слились воедино.

Тоннель сужается. Корни и почва, мимо которых вы проходили у устья, утончаются, и вы видите резной камень. Это уже не что-то природное, а отделанный проход.

Гоблинский лабиринт. Говорю вам, это гоблинский лабиринт. Плохо дело.

Уж лучше так, чем через парадный вход.

Тоннель сворачивает вправо. Футов через двадцать вы видите, что он куда-то выводит. Похоже, он оканчивается большим помещением. И никакой двери, она просто открывается наружу. Там виден свет.

Ладно, я гашу факел.

Не гаси, нахрен! Нам нужно видеть!

Нам не нужно, чтобы о нас знали. И вообще, факел у меня, значит я гашу.

Становится темно.

Мы ждем, пока глаза привыкнут к темноте.

Все проходите проверку восприятия, и дайте знать, если кто-то не пройдет.

А-а! У меня единица.

Остальные все прошли? Да? Ладно, ты просто смотрел на факел перед тем, как он потух, поэтому тебе нужно больше времени, чтобы привыкнуть. Все остальные, вы видите, что в конце прохода мерцает что-то красноватое. Будто где-то рядом костер. А поскольку на камень падает свет, вы замечаете тени – на камне что-то вырезано.

Типа руны? Там что-то написано?

Скорее похоже, что там были углубления, чтобы вставить туда что-то. Может, подпорки. Но теперь их нет.

Я использую свой амулет, чтобы обнаружить магию.

И не находишь в этих отметках ничего особенного.

Мне это не нравится. Прохожу проверку на ловушки и… выпадает двойка.

Да, это значит, что ты бы увидел, если бы кто-то оставил лебедку или типа того. Максимум ты можешь предположить, что один из этих камней – нажимная плита, но не знаешь, какой механизм она активирует.

Ладно, ребята, вы ни во что такое не вляпываетесь, пока у вас нет с собой ничего, что нужно охранять. Пока, я бы сказал, вы подходите ближе.