Книга Короткого Солнца - страница 36

Это и есть мой план. При таких обстоятельствах разве я могу планировать что-то большее? Самое ужасное, что эти люди очень сильно нуждаются в ком-то вроде меня, и я, в некотором смысле, ответственен за собственное похищение.

Как и они. Они сделали меня своим правителем, как номинально, так и практически по существу, и я принял эту должность. Я, у которого есть только одна жена, по которой я отчаянно тоскую, теперь обладаю еще пятнадцатью — все достаточно молодые, чтобы быть моими дочерьми. Пятнадцать грациозных и очаровательных девушек, которым я иногда позволяю в качестве особого одолжения петь и играть для меня, пока я сижу, мечтая о доме.

Нет, не о Старом Вайроне, хотя я всю жизнь называл «домом» именно Старый Вайрон. Мечтая о бревенчатом доме у подножия Тора, который мы построили, когда были молоды, о спальном шатре из ободранных и засаленных шкур зеленого оленя на берегу и о нетерпеливых объяснениях процесса изготовления бумаги, сделанных для Крапивы и — иногда — для ветра. Мечтая о Ящерице, о бурлящей воде и стучащих молотках моей фабрики, о размеренном лязге большой шестерни, о подъеме нагруженной проволочной сетки и о золотом сиянии Короткого солнца, погружающегося в море за забитым первоклассным хвойным деревом Заливом Хвоста.

Когда-то я планировал напечатать нашу книгу на сделанной нами бумаге. Но я уже писал об этом. Что толку было бы — или могло бы быть — в том, чтобы писать об этом еще раз?

Тот Кабачок, которого я знал в детстве, был дородным, в хорошем смысле слова, толстым человеком, его объемистое тело обещало силу и придавало ему определенный командный вид. Он уже плохо держался на ногах и передвигался, хромая (как когда-то Шелк), при помощи трости; его лицо покрыли морщины, а оставшиеся волосы побелели. И все же я мог сказать ему, совершенно искренне, что он почти не изменился с тех пор, как мы вместе сражались с Тривигаунтом в туннелях. Он все еще был толстым, хотя и несколько менее энергичным, чем когда-то, и еще более властным.

Он был тем же самым человеком.

— Мне не нужно ничего говорить тебе, — сказал он. — Я знаю тебя, Рог, и знаю, что ты сделаешь все, что в твоих силах. Это все, что мне нужно знать. Но, может быть, тебе нужно поговорить со мной. Если есть что-то, что я могу тебе сказать, я скажу. Если тебе что-то надо, я тебе это предоставлю, если смогу, или найду того, у кого оно есть.

Я сказал ему, что приехал сюда главным образом за провизией и чтобы узнать дорогу, что мне пришлось оставить большую часть еды, которая у нас была, с моей семьей; и я напомнил ему, что он обещал попытаться найти кого-то, кто был в Паджароку и мог бы предоставить информацию из первых рук о лучших маршрутах.

— С едой проблем нет. — Он отмахнулся. — Я дам тебе бочонок яблок, немного сушеных продуктов, кукурузную муку и сухие дрожжи. — Он помолчал, задумавшись. — И ветчину тоже. Ящик вина и бочонок маринованной свинины.

Я сомневался, что мне понадобится так много, и сказал ему об этом.

— Лучше иметь еду и не нуждаться в ней, чем нуждаться в ней и не иметь ее. Как прошло путешествие?

Я пожал плечами:

— Я потерял свой гарпун.

— Я достану тебе другой, но это может занять день или два.

Мысли о левиафане не выходили у меня из головы, и я спросил, может ли он одолжить мне карабин, добавив, что я не могу позволить себе купить его.

Его кустистые брови взлетели вверх:

— Не игломет? У тебя был один в старые времена. Все еще есть?

Я покачал головой.

— Я достану тебе один. — Он откинулся назад, цыкая зубом. — Это может занять больше времени, не знаю сколько. Если другого выхода не останется, я отдам тебе свой. Сомневаюсь, что он мне когда-нибудь понадобится.

— Я бы предпочел карабин. Я слышал, что сейчас кто-то здесь делает их и патроны к ним.

Он поднялся с помощью трости, сказав:

— У меня есть пара в соседней комнате. Я покажу их тебе.

Это был гораздо больший дом, чем наш, хотя, по-моему, не такой крепкий. В комнате, куда он меня привел, стояли шкафы, несколько хорошо сделанных стульев и большой стол, заваленный бумагами. Я наклонился, чтобы посмотреть на них.