Книга моего деда Коркута - страница 51
Когда настанет час смерти, да не разлучит тебя (бог) с чистой верой, да простит твои грехи ради Мухаммеда избранного, чье имя славно* хан мой!
IX
ПЕСНЬ ОБ АМРАНЕ, СЫНЕ БЕКИЛЯ >1
Сын Кам-Гана хан Баюндур встал со своего места, велел поставить на черную землю свой шатер с белым верхом, поднял до небес пеструю палатку, велел разложить в тысяче мест шелковые ковры. Собрались беки внутренних огузов, внешних огузов; пришла дань девяти туменей >2 Грузии: доставили одного коня, один меч, одну палицу. Баюндур-хан сильно огорчился. Пришел мой дед Коркут, заиграл радостную песнь: «Хан мой, отчего ты огорчился?», — спросил он. (Хан) говорит: «Как мне не огорчиться? Каждый год привозили золото и серебро; я раздавал (его) бекам и джигитам, их сердца были довольны; теперь кому мне отдать это, чтобы его сердце было довольно?». Дед Коркут говорит: «Хан мой, отдадим все три вещи одному джигиту, чтобы он отправлял караульную службу для народа огузов». «Кому же отдадим?», — спросил его Баюндур, посмотрел направо, налево — никто согласия не изъявил. Был джигит по имени Бекиль; (хан) посмотрел на него и говорит: «Что ты скажешь?». Бекиль изъявил согласие, поднялся, поцеловал землю, *привязал к поясу меч, благословенный моим дедом Коркутом,>3 перекинул через плечо палицу, надел на локоть лук, велел >4 привести своего быстрого жеребца, сел на него, сделал выбор среди своих близких, своего народа, разобрал свою юрту, откочевал из (земли) огузов, отправился в Барду >5 и Гянджу, там поселился, отправился к проходу в девять туменей Грузии, там расположился, отправлял караульную службу. Когда приходил чужанин-гяур, он посылал его голову в подарок огузам; раз в год он шел в диван Баюндур-хана.
Снова от Баюндур-хана пришел человек сказать (Бекилю): «Скорее приходи». Бекиль тогда пришел, поднес подарки, поцеловал руку Баюндур-хана; хан тоже угостил Бекиля, дал (ему) доброго коня, добрый кафтан, много денег на расходы. Полных три дня он угощал его. «Еще три дня, беки, будем угощать Бекиля *с его конем охотой»,>6 — сказал он; они велели приготовить охоту. Когда стали снаряжаться на охоту, кто славил своего коня, кто — свой меч, кто славил свое искусство в натягивании лука и метании стрел. Салор-Казан ни своего коня не славил, ни самого себя не славил, говорил (только) о доблести беков.>7 Когда 366 витязей выехали на охоту, когда шли искать окровавленную дичь, Бекиль ни лука не натягивал, ни стрелы не пускал; он только снимал лук со своего пояса,>8 набрасывал его на шею козла-самца, ставил его (перед собой); когда он был тощим, он делал отверстие в его ухе, говоря: «Пусть на охоте его узнают»; когда он был жирным, он его зарезывал. Если беки ловили дичь с отверстием в ухе, они посылали ее Бекилю, говоря: *«Это — вестник Бекиля».>9 Казан-бек говорит: «Эта доблесть от коня ли, от воина ли?». Ответили: «От воина, хан мой». Хан говорит: «Нет, если бы конь не трудился, воин бы не гордился; доблесть от коня». Бекилю эта речь не понравилась; Бекиль говорит: *«Среди витязей мы одного своим плевком погружали в грязь».>10 Он рассыпал добрые (дары) Баюндур-хана, разгневался на хана, вышел из дивана. Привели его коня, он взял с собой своих светлооких джигитов, пришел домой; его мальчики вышли ему навстречу; он (их) не обласкал, со своей белолицей женой не заговорил. Жена тут заговорила — посмотрим, хан мой, что она говорила: «Хозяин моего золотого престола, бек мой, джигит, ты, кого я, открыв глаза, увидела, кого я, отдав сердце, полюбила! Ты поднялся и встал со своего места, присоединил к себе своих светлооких джигитов; * оглядываясь назад,>11 ты поднялся на пеструю гору с крутым склоном; *оглядываясь назад,>12 ты переправился через многоводную прекрасную реку; * оглядываясь назад,>13 ты пошел в диван Баюндур-хана с белым челом; ты ел, пил *с беками; >14 или тот, у кого был народ, посоветовался со своим народом, а у тебя, чужого, закружилась голова от шума? Где, хан мой, бывший под тобою добрый конь? нет (его); на твоем челе нет покрова золотого шлема; своих светлооких младенцев ты не ласкаешь; со своей белолицей красавицей ты не заговорил; что сталось с тобой?». Бекиль заговорил — посмотрим, хан мой, что он говорил: «Я поднялся и встал со своего места; я сел на своего черногривого кавказского коня; * оглядываясь назад,