Книга памяти: Екатеринбург репрессированный 1917 — сер. 1980-х гг. Т.1 - страница 35

В основу изложения материала заявителем был положен хронологический принцип, поэтому структура автобиографии вполне традиционна. Однако, помимо хронологической канвы, в текстах автобиографий можно выделить три линии повествования: «историческая», «личностная» и «торговая», последняя непосредственно связана с лишением избирательных прав.

Первая, «историческая», построена на описании наиболее значимых событий и соответствует общепринятой периодизации: до октября 1917 г., в годы Гражданской войны, в период нэпа и на стадии его свертывания. Эта периодизация была задана содержанием анкет, которые предлагали заполнить заявителям. Отдельные исторические события могли занимать достаточно большое место в биографии человека, а могли игнорироваться, в зависимости от того, насколько активно гражданин был в них включен.

«Личностная» линия построена на описании собственно биографии гражданина. Периодизация отражает этапы жизненного цикла: детство, юность, взросление, зрелость, старость. За основу берутся значимые с точки зрения «лишенца» события:

– рождение и связанное с ним социальное происхождение;

– учеба и, соответственно, уровень образования и политической грамотности;

– семейное положение как фактор социального окружения и стимул к труду (особенно для глав семьи с большим количеством иждивенцев);

– служба в армии (царской, белой, красной) с различными, порой взаимоисключающими оценочными характеристиками этого периода жизни;

– отдельные факты биографии (безработица, болезнь, инвалидность, переезд в другую местность и т. п.).

Наиболее детально описывается «торговая» сюжетная линия, в которой излагаются обстоятельства, связанные со статусом торговца (причины начала и прекращения торговли, ее характер), а также лишение избирательных прав и его последствия. Таким образом, в основу этой линии положен факт торговли («до», «во время» и «после» торговой деятельности). Напомним, что частные торговцы, как профессиональные, так и те, для кого это было временным занятием, составляли большинство среди тех, кто обращался в органы власти с заявлением о восстановлении в правах.

На дооктябрьский период делается акцент в биографиях национальных меньшинств (инородцев, нацменов) и представителей неправославных конфессий (иноверцев). В большинстве биографий этот период рассматривается как пример тягот, связанных как с этническим, так и с пролетарским происхождением автора, как время жестокой эксплуатации со стороны имущих классов (купца, владельца магазина и т. п.). Эти сюжеты призваны продемонстрировать низкий социальный статус или оппозиционность гражданина при «царском режиме», доказать факты дискриминации. Порой революция и Гражданская война уходят на второй план или совсем исчезают из поля зрения автора, который говорит только о тех обстоятельствах, которые касаются его непосредственно. В рассмотренных нами делах практически «прозрачными» являются революционные события 1917 г., сюжеты, связанные со сменой власти. По всей видимости, это объясняется тем, что заявители были слабо вовлечены в политические процессы. Единственное событие, которое достаточно часто упоминается и которое можно отнести на счет уральской специфики, – это описание наступления и отхода войск адмирала А. В. Колчака.

Наибольшее значение в биографии гражданина имели события, служащие основанием для восстановления в избирательных правах (служба в Красной армии, пятилетний стаж трудовой деятельности после окончания торговли, членство в профсоюзе). Эти факты биографии призваны продемонстрировать лояльность гражданина к советской власти, подчеркнув при этом незаслуженное ограничение его в правах. Такая подача материала должна была показать противоречие и явную несправедливость, при которой человек сохранял низкий социальный статус как до, так и после октября 1917 г.

Этот прием можно рассматривать как манипуляцию, способ психологического давления на членов избирательной комиссии, так как противопоставление с дореволюционным прошлым было излюбленным приемом официальной пропаганды, и любые сопоставления не в пользу нового строя могли рассматриваться как скрытая форма протеста. Оппозиционность официальной власти подчеркивалась при упоминании фактов из биографии до 1917 г., напротив лояльность Советской власти была отправной точкой при изложении материала «советского периода». По этой схеме «минусы» до 1917 г. должны были трансформироваться в «плюсы» после октября 1917 г.