Книга Пророков - страница 30

— Ты не заметил, Марк, — уже изрядно захмелев, сказал начальник стражи, — в нашем городишке что-то неладно. Не могу объяснить, в чем дело, но у меня такое чувство, будто все вокруг какое-то ненастоящее. Эти люди вокруг! Ты не заглядывал им в глаза, Марк? — Кентурион отрицательно покачал головой. — А я заглядывал. Украдкой, чтобы не вызвать недоумения или насмешки. Так вот, представь, у всех у них глаза одинаковые — как у дохлых рыб, вернее, как у одной дохлой рыбы. Они похожи на мертвецов, Марк. На мертвецов, приводимых в движение каким-то механизмом. — Начальник стражи неприлично икнул и крикнул во все горло, обращаясь к Луи: — Эй, мастер желудочного сока, ты сумел бы угомонить целый город зомби, если бы тебе предложили мешок золотых?

Луи напустил на себя самый что ни на есть смиренный вид, отчего кожа на его морщинистом лице совсем обвисла, и отрапортовал:

— Никак нет, господарь Дигр, о таковских чудесах нам ничегошеньки не известно. Мы токмо по кулинарной части, и мертвецов боимся пуще вашего.

Кабатчик с таким старанием изображал убожество, что даже как-то дико вывернул свою единственную, уродливую руку и принялся ею трясти, словно от волнения.

— Ну, ладно, ладно, — махнул рукой священник, — ступай. Не засти свет.

О каком свете шла речь, было совершенно не понятно: Луи юродствовал около самой стены, к которой были приделаны полки — хранительницы бутылок, склянок и колбочек, заполненных огненным зельем, что в настоящий момент откушивал господарь Дигр. Но калека не стал ничего прояснять, а просто нырнул под стойку и затаился.

Крысобой оторвал взгляд от донышка кружки и уставился на Дигра. Взгляд кентуриона был долгим, сумрачным и мутным, словно январская ночь в окрестностях Мануна.

— Твой образ мыслей мне понятен, — наконец проговорил Марк, — любой бы озверел в этом болоте. Да я и сам… Но, по-моему, ты перегибаешь палку, дружище. Посмотри хотя бы на Луи — разве он напоминает дохлую рыбу?!

Услышав свое имя, однорукий подлетел к бочонку, за которым восседали Дигр с Крысобоем и поставил перед ними две высокие глиняные кружки. Из обеих торчало по толстой, аккуратно подрезанной камышине.

— От заведения! — провозгласил кабатчик. — Мой фирменный коктейль — «Козни Нечистого»! Я уверен, благородным Перам понравится.

— Нашел Пера! — беззлобно огрызнулся кентурион и присосался к камышовой трубочке.

Это оказалось настоящее зелье! Самый крепкий ром в сравнении с ним показался бы родниковой водой.

— До кишок пробирает! — крякнул Крысобой.

— Хорошая штука, — согласился Дигр. — Знаешь, Марк, я, кажется, впал в страшный грех — уныние. Конечно, ты прав — город как город. И люди как люди…

— И я про то же, — сказал кентурион. — Самые обыкновенные, из плоти и крови. Уж ты мне поверь, дружище, мне ли не знать плоть и кровь — за свою многотрудную жизнь я изрубил не одну сотню тел!

Глаза Марка кровожадно сверкали — во хмелю кентурион всегда начинал яриться, и священник счел за благо свернуть беседу.

Собутыльники дали волю челюстям. Обглодали оставшуюся костлявую утку, высосали холодную плоть из гигантских устриц, опростали здоровенный кувшин со сливовкой и удовлетворенно обмякли.

— Тебе, Луи, — вяло произнес метс, — давно пора бы обзавестись креслами с высокими спинками.

— Да, и чтоб пошире, с мягкими подлокотниками, — присовокупил Марк.

— Ах, господари, да мы бы с дорогой душой, — откликнулся калека, — токмо непомерны расходы наши. — Луи вывернул карманы и скорчил препротивную гримасу, которая, по его замыслу, должна была означать полное отчаянье.

— Ну, что ж, — сказал священник, — быть может, эти монеты немного поправят твои дела.

Он достал из туго набитого кошеля несколько серебряных монет и швырнул на бочку. В глазах хозяина промелькнула целая гамма чувств. Конечно, плата была непомерно высока, и кабатчик это понимал, но было бы куда лучше, если бы монеты оказались золотыми…

Луи бухнулся на колени и подполз к Дигру:

— Позвольте ручку, господарь начальник стражи.

— Оставь! — устало сказал Дигр и, поднявшись, направился к выходу.

Кентурион последовал за священником. У самого порога Крысобой обернулся и бросил: