Книга пути - страница 18

За пыльным шлагбаумом, у которого остановилось несколько грузовиков, начинался Раджастан. Теперь в деревнях стали попадаться женщины в желтых, красных одеждах. На головах они несли медные сосуды, поставленные один на другой. Проехали город Алвар, миновали крошечную железнодорожную станцию.

Пошли холмы с заброшенными старыми крепостицами, ставшие руинами. Опять поля, и на полях были видны простым глазом бесчисленные норки полевых мышей. Серые и красноватые, вдали подымались пустынные песчаные холмы. В лицо бил горячий ветер. Было сумрачно, одиноко, сурово.

Это одиночество подчеркивали грязные, лохматые грифы, сидевшие у дороги на старых, иссохших деревьях, с ветвями, похожими на искривленные слоновые бивни.

Мелькнул древний водопровод. Шли часы. Бесстрастный, неразговорчивый сикх-шофер вел машину уверенно и молчал, как немой. Только проехав два каменных столба, возникших неожиданно на дороге, он громко объявил:

— Ворота княжества Джайпур!

За долгие часы пути они видели море кустарников, лес и степи. Холмы сменялись пустынной саванной. Кое-где торчали колючие акации, настоящие робинзоны пустыни, окруженные мелким кустарником. Проехали саванну, поражавшую отсутствием воды. В пустых речных руслах белели пятна соли. В глаза бросалось огромное количество пустых земель.

Неожиданно замелькали журавли колодцев, овечьи отары, поля пшеницы. Машина с хрустом лезла по камням на какой-то крутой массив. За этим неуютным откосом сбоку виднелся старый карьер мрамора. И почти сразу возник Джайпур — узкие улицы, двухэтажные дома.

Шум улиц, пестрота костюмов.

Был уже вечер. Шри-гуша все-таки взял на себя роль гида. Он говорил, подражая настоящим гидам, монотонно и звонко:

— Джайпур довольно населенный город, основан раджой Сингом Вторым в начале восемнадцатого века. Это был выдающийся полководец и вместе с тем замечательный ученый-астроном... Вы увидите его обсерваторию, она сохранилась...

— Шри-гуша, — сказал Бомпер, — ты можешь перестать. И оставить все эти сведения при себе...

Шри-гуша метнул взгляд на шофера: «Надо не привлекать к себе внимания».

В старомодном отеле, хранившем воспоминания о временах вице-королей времен Виктории, Шри-гуша, устроив Бомпера в номере, не имеющем ничего общего с делийским отелем, где жил Бомпер, сказал:

— Отдыхайте, обедайте. Я приду не раньше позднего вечера. Мне, как вы сами понимаете, нужно сделать важные дела.

Бомпер остался один. Он лежал на старом матрасе, на котором до него находили отдых тысячи путешественников, и рассматривал противомоскитную сетку не первой свежести. Но у него было повышенное ощущение окружающего, так как он приблизился к чему-то неведомому.

Перед ним уже витали комбинации будущей книги. Он отдохнул после дороги, потом встал, помылся, привел в порядок костюм, пообедал с аппетитом и в каком-то почти торжественном настроении стал ждать вечера.

Когда луна поднялась высоко над городом и розовостенный Джайпур засиял, засветился бесконечными огнями лавочек, базарных палаток, магазинов, домов, гостиниц, явился Шри-гуша.

И они отправились, важные, как паломники, к месту, где случится нечто. Между разряженными людьми в разноцветных одеждах, удивляясь отсутствию у женщин сари (женщины носили кофточки ярчайших цветов и юбки широкие, черные, полосатые, красно-сине-желтые), Бомпер шел не торопясь, все рассматривая по сторонам. Мужчины блистали высокими цветными тюрбанами. Когда Бомпер очутился в самом разгаре, в самом шуме, в самом пекле базара,  он заметил, что с ними идет еще один человек. Это был не случайно присоединившийся бродяжка, какие охотно навязываются в проводники, — этот человек хорошо знал Шри-гушу, потому что говорил с ним совершенно так, как говорят равные и старые друзья. Шри-гуша в окружающем гуле что-то объяснял ему, и тот внимательно слушал.

Так они пробирались долго, пока не возникли перед ними площадь и луна над большими старыми зданиями. Здесь проходили верблюды, кричали продавцы, проезжали тележки, запряженные зебу, но Бомпер смотрел только перед собой, потому что то, что он увидел, захватило его целиком. Перед ним возвышалась ярко освещенная луной какая-то оранжевая громада.