Книги крови V—VI: Дети Вавилона - страница 34

– Это я. Это Карни.

Брендан поднял разбитую голову:

– Заставь его прекратить.

– Все будет в порядке.

– Заставь его прекратить. Пожалуйста.

Брендан поднял руки к шее. Его горло обвивал веревочный ошейник. Поводок уходил во тьму между машинами. Там, держа его конец, стоял Поуп. Глаза его мерцали, хотя рядом не было никакого источника света.

– Ты поступил мудро, придя сюда, – сказал Поуп. – Я бы его убил.

– Отпусти его, – произнес Карни.

Старик покачал головой:

– Сначала узел.

Он вышел из укрытия. Карни почему-то ждал, что он сбросит личину бродяги и покажет свое истинное лицо – каким бы оно ни было, – но этого не произошло. Поуп был одет в ту же поношенную одежду, что и всегда, но, бесспорно, контролировал ситуацию. Он резко рванул веревку, и Брендан, задыхаясь, рухнул на землю, его руки тщетно дергали петлю, затягивающуюся на горле.

– Перестань, – сказал Карни. – Узел у меня, черт бы тебя побрал. Не убивай его.

– Неси сюда.

Как только Карни сделал шаг к старику, в лабиринте свалки раздался чей-то вопль. Они оба его узнали. Спутать было невозможно – это был голос освежеванного чудовища, которое убило Рэда, и прозвучал он совсем рядом. Перепачканное лицо Поупа засияло с новой силой.

– Быстрее! – приказал он. – Или я его убью.

Старик вытащил из кармана плаща нож для разделки и, натянув поводок, заставил Брендана приблизиться.

Жалобный стон чудовища сделался выше.

– Узел! – рявкнул Поуп. – Мне!

Он шагнул к Брендану и приставил лезвие к его коротко остриженной голове.

– Не надо, – сказал Карни, – просто забери узел.

Но не успел он и вздохнуть, как уловил краем глаза какое-то движение. Обжигающая ладонь стиснула его запястье. Поуп испустил гневный крик, а Карни, обернувшись, встретился с пристальным взглядом чудовища. Парень попытался высвободиться, но тварь покачала изуродованной головой.

– Убей его! – заорал Поуп. – Убей!

Чудовище посмотрело на Поупа, и Карни впервые увидел в этих тусклых глазах недвусмысленное выражение. Откровенную ненависть. И тут пронзительно завопил Брендан. Карни обернулся и успел заметить, как разделочный нож вонзился тому в лицо. Поуп вытащил лезвие, труп Брендана ничком рухнул на землю. Но еще до того, как тело коснулось золы, старик уже двинулся к Карни, и в каждом шаге ощущалась смертоносность его намерений. Чудовище, заклокотав от страха, отпустило руку парня, и тот успел увернуться от первого удара. Существо и человек разделились и побежали. Подошвы Карни скользили по рыхлой золе. На миг он ощутил на себе тень Поупа, но успел ускользнуть – между ним и лезвием был лишь миллиметр.

– Тебе не уйти. – В голосе старика за спиной слышалось самодовольство. Он не сомневался в своей ловушке и даже не бросался в погоню. – Ты на моей территории, пацан. Выхода нет.

Карни нырнул между двумя машинами и начал пробираться обратно к воротам, но каким-то образом потерял чувство направления. Один ряд ржавых корпусов приводил к другому, настолько похожему, что различить их было невозможно. Куда бы ни вел лабиринт, казалось, что из него не выбраться. Карни уже не видел ни прожектора у ворот, ни костра в дальнем конце свалки. Все это превратилось в сплошное охотничье угодье, а он – в добычу. И куда бы ни выворачивала хитроумная тропа, голос Поупа раздавался так же близко, как биение его собственного сердца.

– Бросай узел, пацан, – повторял старик. – Бросай, и я не стану скармливать тебе твои же глаза.

Даже охваченный ужасом, Карни чувствовал, что Поуп тоже напуган. Шнур вовсе не был орудием убийства. Каковы бы ни были суть и смысл этого предмета, старик не имел над ним власти. В том-то и заключался ничтожный шанс выжить, который у парня по-прежнему оставался. Пришло время развязать последний узел. Развязать и ответить за последствия. Могут ли они оказаться хуже, чем смерть от рук безумца?

Карни нашел подходящее убежище возле сгоревшего грузовика, сел на корточки и разжал кулак. Даже в темноте чувствовалось, как узел пытается сам себя распутать. Парень помогал ему, как мог.

И снова раздался голос Поупа.

– Не делай этого, пацан, – произнес старик, симулируя человечность. – Я знаю, о чем ты думаешь, но, поверь мне, это обернется твоим концом.