Книги крови V—VI: Дети Вавилона - страница 36

– Ко мне! – звало существо. – Скорее!

Поуп был уже готов его прикончить, когда воздух наполнился зловонием. Тени изрыгнули покрытую шипами тварь, которая, припав брюхом к земле, подползала к месту схватки. Поуп отпрянул, а рептилия – такая же незавершенная, как ее обезьяноподобный собрат, – приблизилась к странному младенцу. Карни ожидал, что та проглотит последнего, точно закуску, но мертвенно-бледный ребенок приветственно протянул руки, и чудовище из первого узла обвилось вокруг него. В этот момент показалась уродливая морда второй твари. Взвыв от радости, она заключила рептилию и истощенное тельце младенца в объятия, дополнив собой их жуткое семейство.

Однако воссоединение на этом не завершилось. Едва три существа собрались вместе, как их фигуры начали расплетаться на бледные ленты. Распались даже скелеты. Странные волокна начали переплетаться друг с другом, приобретая новые очертания. Они беспорядочно, но неотвратимо связывались в новый узел. Гораздо более сложный, чем все те, что когда-либо попадали в руки Карни. Новая и, возможно, неразрешимая головоломка возникала из кусочков старой, но если те были незавершенными, то эта обещала быть законченной и цельной. И все-таки – чем именно?

Пока клубок из нервов и мышц приобретал свой окончательный вид, Поуп решил воспользоваться моментом. Сияние происходившей метаморфозы высветило его перекошенное лицо. Старик бросился вперед и вонзил нож в самый центр узла, но плохо подгадал атаку. Сияющая лента щупальца отделилась от основной массы и обвилась вокруг его запястья. Плащ вспыхнул, плоть старика загорелась. Он заверещал и выронил оружие. Щупальце отпустило его и снова вплелось в общий узор, оставив старика нянчиться с дымившейся рукой. Тот словно утратил рассудок, голова его жалобно тряслась. На миг Карни встретился с ним взглядом, и в глазах Поупа вновь тускло сверкнуло коварство. Он крепко вцепился в раненую руку парня. Тот закричал, но старик, не обращая на это внимания, потащил своего пленника прочь от почти законченного узла в безопасную путаницу лабиринта.

– Он меня не тронет, – бормотал под нос Поуп, подталкивая Карни, – только не с тобой. Всегда питал слабость к детишкам. Просто заберем бумаги… и уйдем.

Карни едва осознавал, жив он или мертв. Отбиваться от Поупа не осталось сил, поэтому он просто плелся перед стариком, пока они не добрались до места назначения – легковушки, погребенной под грудой ржавого железа. Колес у машины не было. Место водителя занимал проросший сквозь днище куст.

Поуп открыл заднюю дверь, довольно пробормотал что-то себе под нос и забрался внутрь, а Карни привалился к крылу. Забытье дразнило своей близостью, и парень жаждал его. Но у Поупа были другие планы. Достав из-под пассажирского кресла небольшую книжицу, старик прошептал:

– Теперь надо идти. У нас есть дела.

Карни застонал, когда его подтолкнули.

– Закрой рот, – велел Поуп, обхватив его, – у моего брата есть уши.

– Брата? – пробормотал парень, пытаясь осмыслить это признание.

– Зачарованного, – добавил старик, – пока ты все не испортил.

– Чудовища, – пробормотал Карни, и на него хлынула мешанина образов. Рептилия и обезьяна.

– Это человек, – ответил Поуп. – Эволюция – запутанный узел, пацан.

– Человек, – повторил Карни, и едва слово сорвалось с губ, затуманенный болью взгляд выхватил мерцающую фигуру, которая стояла на крыше машины позади мучителя.

Да, это был человек. Влажное от перерождения тело покрывали раны, полученные по наследству от чудовищ, но оно определенно принадлежало человеку. Поуп заметил в глазах Карни узнавание. Старик вцепился в него и уже собирался использовать обмякшее тело вместо щита, когда в дело вмешался его брат. Восстановленный человек нагнулся и схватил Поупа за тощую шею. Тот взвизгнул, вырвался и бросился прочь, а брат с воем погнался за ним. Оба исчезли из поля зрения Карни.

Он различал вдали последние мольбы пойманного бродяги. Затем слова сменились таким криком, какого парень надеялся никогда больше не услышать, – и наступила тишина. Брат старика не вернулся, и за это Карни, при всем своем любопытстве, был ему благодарен.