Книгоиздатель Николай Новиков - страница 12

Уже первый опыт посредничества между «Собранием» и Академической типографией наглядно показал Новикову, сколь тяжек груз, который он добровольно взвалил на свои плечи. Чуть ли не все его сбережения — около 400 руб. — ушли на печатание двух частей «иронической поэмы» Торквато Тассо «Освобожденный Иерусалим» в переводе М. И. Попова (1772), а скорых доходов от их продажи явно не предвиделось. У многих на месте Новикова в такой ситуации опустились бы руки. Однако предприимчивый ум и тут подсказал ему спасительный выход. Фурьеру Измайловского полка не раз приходилось наблюдать, как при заключении крупного подряда несколько купцов объединяли свои капиталы, заранее условившись распределять будущие прибыли в зависимости от внесенного в общую казну «пая». Что мешало книгоиздателям последовать их примеру? Так родился проект первого в России кооперативного издательства — «Общества, старающегося о напечатании книг».

За три года своего существования (1773–1775) новиковское Общество финансировало издание 24 переводных и двух оригинальных сочинений (около 25 % всех изданий «Собрания»). Репертуар этих книг на первый взгляд представляется весьма пестрым и бессистемным. Прозаический перевод «Илиады» Гомера соседствовал с рассказами аббата Ла Шапеля о средневековых фокусниках, «Записки» Юлия Цезаря — с наставлением о правилах поведения офицера, принадлежавшим перу флигель-адъютанта прусского короля Фридриха И, фундаментальное «Описание Китайской империи» Дю Гальда — с тоненькой брошюркой о торжествах по случаю бракосочетания цесаревича Павла Петровича. И все-таки во внешне хаотическом смешении заглавий и имен явственно намечались основные направления, характерные для всей издательской деятельности Новикова.

Повышенный интерес завзятого театрала к одному из самых массовых и общественно значимых видов искусства проявился в его постоянном стремлении пополнять и обогащать репертуар российской Мельпомены. Не случайно первое место среди изданий Общества занимали театральные сочинения: трагедии Корнеля «Сид», «Смерть Помпеева» и «Цинна» в переводах Я. Б. Княжнина (1775), «Беверлей» Сорена (1773), поразивший воображение Радищева, и «Борислав» Хераскова (1774), творения великого итальянского комедиографа Гольдони и язвительная сатира на ханжей немецкого драматурга-моралиста Геллерта «Богомолка» (1774).

Удивительно, как много оказалось общих врагов у издателя «Живописца» и великого английского сатирика Джонатана Свифта, двух незнакомых людей, разделенных пространством и временем. Пусть новиковские «безрассуды» и «недоумы» и свифтовские «лилипуты» и «йеху» носили разные маски, все они были порождением одних и тех же темных сил — невежества, насилия, антигуманизма. Можно ли сомневаться в том, что Новиков с особой радостью встретил выход в свет первых двух частей «Путешествий Гулливеровых» на русском языке и охотно помог их переводчику, купцу-вольнодумцу Е. Н. Каржавину довести до конца начатое дело, напечатав в 1773 г. заключительный том «записок» славного мореплавателя из Бристоля^>[34].

Вымышленные сатирические «путешествия» всегда были надежным средством борьбы с национальной ограниченностью, духовной косностью и сословными предрассудками. Вырывая читателя из привычной колеи обыденной действительности, они помогли ему осознать истинные масштабы и пропорции окружающего мира. С высоты птичьего полета жалкими и ничтожными представлялись величественные кумиры, тысячекратно увеличенная под стеклом микроскопа монолитная стена выглядела грудой плохо сцементированных обломков. Однако эффект отстраненности успешно достигается не только умозрительным, но и вполне реальным перемещением наблюдателя в пространстве. «Путешествие есть училище, в котором познается различность жизней, — писал переводчик многотомного землеописания Ж. де Ла Порта Я. И. Булгаков. — Всякая земля, в которой наслаждаются добрым правлением, приводящим жителей в состояние предпринимать путешествия, имеет великое преимущество пред тою, где сия часть воспитания пренебрегается… Путешествия отворяют разум, возвышают его, обогащают и исцеляют от предрассуждений, в отечестве вкоренившихся»