Книн пал в Белграде. Почему погибла Сербская Краина - страница 10

, которая потом, за четыре года существования, уничтожила миллион сербов.

Существование первой Югославии продемонстрировало ее трагическую ошибочность. Это привело к логическому выводу: Югославия возможна, если в ней не будет или сербов, или хорватов. Возможна с хорватами, но без сербов, или с сербами, но без хорватов. Это осмелились высказать отдельные иерархи Сербской православной церкви, за что и подверглись немедленным гонениям. Истину о первой Югославии скрыла и Коммунистическая партия. Она все время своего существования Сербию сводила лишь к территории бывшего белградского пашалыка[37], без Косова, Македонии, частей Боснии и Герцеговины, Воеводины. Коммунисты строили свою политику на известном жупеле австро-венгерских верхов о «великосербском гегемонизме». Был создан миф о нерешенном национальном вопросе в (первой) Югославии, в которой якобы сербы угнетали все другие нации и национальные меньшинства. Первая Югославия была объявлена тюрьмой всех народов, кроме сербов, которые лишили остальных их национальных прав. Эта чудовищная формула затем, как базовое положение Коммунистической партии Югославии, была навязана в качестве официальной точки зрения государства и его гражданам. Массовое предательство хорватами первой Югославии и устроенный ими геноцид сербов маскировались огульным обвинением всех сербов в «гегемонизме».

После оккупации в 1941 году первой Югославии у Коммунистической партии Югославии сложились условия раз и навсегда покончить с «великосербским гегемонизмом». Достаточно было согласиться с реальностью: югославского государства больше не существует и пусть каждый народ самостоятельно борется за выживание. Но в этом случае коммунисты бы сошли с исторической сцены и не смогли бы претендовать на власть. Лишь сербский народ мог противодействовать оккупации и бороться за свою свободу, основываясь на традициях сопротивления туркам, а позже Австро-Венгрии, болгарам и немцам. Ни один народ, кроме них до того времени не добился ничего значительного в плане национального освобождения от чуждого ига. Коммунисты хорошо понимали это и в 1941 году. Без сербского народа было невозможно поднять массовое сопротивление. А сербы стали объектом политики уничтожения в оккупированной Сербии не только немцами, но и хорватами и итальянцами в Хорватии, хорватами и мусульманами в Боснии и Герцеговине, албанцами и итальянцами в Косове, болгарами в Македонии и южной Сербии. Черногорцы в противостоянии с итальянскими фашистами разделяли судьбу сербов в Черногории.

Пока СССР договаривался с Германией, заключая пакт с Гитлером, КПЮ дисциплинированно поддерживала линию Коминтерна[38], также считавшего сербов олицетворением гегемонизма, навязанного остальным народам Югославии. Но 22 июня 1941 года, после нападения фашистской Германии на «первую и единственную страну социализма», последовал призыв всем коммунистическим партиям поднять восстание и организовать движения сопротивления фашизму. В тот момент КПЮ делала то, что должна: призвала народ к восстанию, сделала это первой в Европе, чтобы угодить Сталину, уже 4 июля, несмотря на неподготовленность восстания. Целью призыва была не судьба Югославии и свобода ее народов, а помощь подвергшемуся агрессии СССР. Коммунисты автоматически «забыли» свою борьбу против какой бы то ни было Югославии. Они призвали к восстанию и сопротивлению все народы Югославии, точно зная, что отзовутся сербы и черногорцы. Остальные народы будут «представлены» отдельными людьми, прежде всего, членами КПЮ, следовавшими партийной дисциплине. Так было до капитуляции Италии в сентябре 1943 года. Только после этого и остальные народы «поспешили» в народно-освободительную армию (НОАЮ)[39], ранее являвшейся по своему составу преимущественно сербской. Среди бойцов другой национальности было много и тех, кто с 1941 года служил оккупантам, воюя против народно-освободительной армии и участвуя в геноциде сербского населения.

К концу войны Коммунистической партии пришлось признать, что основное бремя сопротивления фашизму вынесли сербы, самоотверженно борясь и за свободу всех остальных народов. Отсюда новое обоснование необходимости единого государства: Югославия могла объединить всех сербов, а заодно и скрыть хорватские зверства над сербами, совершенные в НГХ. Это также было единственным способом для хорватов как союзников Гитлера и проигравших избежать наказания за геноцид. Поэтому хорваты конец войны встретили в составе новой, второй Югославии, которую, по коммунистической директиве, никоим образом нельзя было сравнивать с ее предшественницей. Еще в ходе народно-освободительной войны (НОВ)