Книжица наших забав - страница 15

Гандальф заплакал и сказал: «Этот лес — английское королевство, а звери — те невинные, коих Господь поручил тебе блюсти, ты же не печешься о них, но раздираешь и пожираешь. Капелла — не что иное, как церковь, в которую ты вламываешься, растаскивая ее имения, чтобы платить ратникам. Оный муж Сыном Всевышнего нарицается: Его перст ты съел, когда пожрал блаженного мужа Ансельма. То, что ты вышел и вернулся снова голодным, означает, что ты намерен хуже прежнего терзать Господа в членах Его[31]. Что Он отдернул от тебя руку, переменившись в лице, означает, что ныне Он всякое твое дело вменяет тебе в вину, ибо ты надменно отвергал Его, пока Он был милосерд. Что Он говорит: есть не будешь, означает, что ты уже осужден. Раскайся, хоть и поздно, ибо смерть твоя при дверях».

Не поверил ему король — и в тот же день в лесу, отнятом им у Бога, был убит и ободран своими же людьми до наготы. Один селянин, не ведая, кто он таков, из сострадания положил его на убогую подводу, чтобы отвезти в Винчестер. Он добрался туда, хватился своей поклажи и не нашел; вернулся и обнаружил тело в илистом пруду, через который перебирался, и в таком виде доставил его на погребение.

В тот же день одному человеку из эксетерских краев явилось некое существо, убогое и гнусное, держащее окровавленную стрелу, и, скача туда-сюда, промолвило: «Это жало пронзило нынче короля вашего» (Walter Map. De nug. V. 6).

Еще история о смерти Вильгельма Рыжего.

Один монах видел Господа нашего Иисуса Христа, восседающего на престоле, а вокруг — множество святых, жалующихся на английского короля, который истребляет их церкви. Господь дал Вильгельму тридцать дней на исправление. Монах поспешил возвестить о том королю, но тот слушать его не стал и стези своей не оставил. Через несколько дней пришел он в женскую обитель, ведомый молвою о девице необычайной красоты. Особенно хороши были сияющие ее глаза. Увидев девицу, тиран, плененный в очах своих[32], велит аббатисе привести монахиню ночью к его постели, грозя в противном случае разнести их монастырь по камешку. Настоятельница стонет, видя с обеих сторон тяжкую беду: или предать свой дом прогневленному владыке, или невесту Господню привести на нечестивое ложе. Когда она поведала деве причину своего смятения, та, божественным духом воспламененная, отвечала: «Не печалься, госпожа моя; доверь это дело Богу и мне, а сама лишь возвести королю, что ввечеру приду я к его ложу». И вот уже ее привели в разубранную спальню, и должен был войти король, когда девица, одушевленная дивною доблестью, вырвала себе глаза и положила на блюдо. «Вот, господин мой король, — говорит она вошедшему, — те сияющие самоцветы, которые на обиду Христу разожгли тебя такой похотью к Его слуге. Взгляни же внимательно, сможешь ли когда такою красотою насытиться». Видя деву, стоящую пред ним с пустыми, кровавыми глазницами, король устрашился, отшатнулся и покинул обитель в великом замешательстве. Вскоре он погиб (Herb. Clar. De mir. II. 42).

В винчестерском дворце была комната, украшенная росписями; один уголок в ней по королевскому приказу был оставлен пустым, а позже король Генрих велел изобразить там орла и четырех орлят: двое когтями и клювами терзали орлу крылья, третий — чресла, а четвертый взобрался отцу на шею и норовил выклевать глаза. Спрошенный, что это значит, король отвечал: эти четверо — мои сыновья, которые до смерти не перестанут меня преследовать, а младший из них[33], которому я выказываю такую любовь и приязнь, будет наскакивать на меня много жесточе остальных (Gir. Camb. De princ. inst III. 26).

Один монах из аббатства Фонтене до своего вступления в орден путешествовал по торговым делам в языческих землях, имея спутником юношу-христианина. Забредши однажды в рощу, в глубине ее они обнаружили огромного деревянного идола, обмазанного смолой, и, воспламененные христианской ревностью, разрубили его на куски и сожгли. Ночью монаху приснился злой дух в образе идола, который, горстями швыряя ему в глаза горячие угли, кричал: «Ты вчера меня спалил, а нынче я тебя спалю». Проснулся он с болью в глазах и долго еще ею мучился