Книжная лавка - страница 20

– Погоди-ка, – произносит Леа. – По-моему, я этот фильм смотрела! Он, кажется, на фестивале в Сакраменто шел!

У Уилларда сразу глаза засияли.

– Да, мы там показали первые пятнадцать минут, чтобы собрать денег на остальное!

– То-то мне твое лицо знакомо, – продолжает Леа. – У тебя там металлический штырь из щеки торчал, да?

Уиллард энергично кивает. Не знаю, понимает Леа или нет, но она только что приобрела друга на всю жизнь.

– Мой герой раньше был ученым-атомщиком, а когда началось инопланетное вторжение, у него в лаборатории реактор взорвался, и в щеку воткнулась эта радиоактивная железка. Классная идея – он ведь может ее выдергивать и использовать как оружие! А какой мы отпадный финал придумали! Я врываюсь в здание, чтобы добыть противоядие и спасти человечество, а для этого надо сразиться с двумя сотнями инопланетян! Я даже специально борьбой занимался.

Иванка фыркает.

– Да ты ногу подвернул, когда простейший удар с разворота освоить пытался! Потому я и отказалась тебя учить – боялась, как бы не сломал себе что-нибудь.

– Она просто завидует. У меня отлично получалось, – шепчет Уиллард.

Иванка встает.

– Да что ты говоришь! Может, поборемся?

– Расслабься, я пошутил! – Уиллард начинает юлить, будто сенатор, к которому вместо проститутки прислали переодетую сотрудницу полиции.

Иванка улыбается и садится обратно за стол. Формально Уиллард заведующий, но фактически вся власть здесь принадлежит сектору прессы в лице Иванки.

– И как, досняли фильм? Удалось собрать деньги? – спросила Леа.

– Не-а, – вздыхает Уиллард. – Зато снялся в классной сцене боя! Я там собственную руку поджигаю. Меня обмазали какой-то специальной пастой, чтобы ожогов не было, но наш гример что-то там неправильно смешал. Только рукой махну – горящие комья во все стороны летят. Круто! Одно плохо – получил ожог второй степени, всю татуировку испортил. И другому актеру очки расплавил.

– Искусство требует жертв не только от Уилларда, но и от окружающих, – прибавил я.

Потом показываю Леа, как работает система пополнения ассортимента и заказов. В ее прежнем магазине все было намного современнее, зато у нас придется иметь дело с гораздо меньшими числами, а значит, последствия ошибок будут не столь серьезны.

– Как-то нажала на «ноль» вместо «стереть» и случайно заказала триста экземпляров самоучителя работы на компьютере вместо тридцати, – рассказывала Леа. – Повезло, что издание оказалось новое, а не старое, а то назад бы не приняли.

– Какая же это удача? – возражаю я. – Это сообразительность! Нам как-то прислали тысячу экземпляров автобиографии Ким Кардашьян. Пришлось целый стеллаж отвести. Потом сказали, что ошиблись, но, наверное, просто хотели поскорее сбагрить. Ни разу не слышал, чтобы Данте так ругался!

– Почему? Не любит сестер Кардашьян?

– И это тоже. А еще Уиллард книги ему на ногу уронил. В кои-то веки у Данте появилась уважительная причина не ходить на свидание, которое ему мамочка устроила.

– Мама устраивает ему свидания?

– Не спрашивай, долгая история.

– А она знает, что он гей?

– Мама Данте из крошечной деревушки в Калабрии. Там, если вдова после смерти мужа не носит черное до конца своих дней, ее побивают камнями.

Не успел договорить, как в кабинет вошел Данте.

– Как проходит обучение? – спросил он.

– Хорошо, – ответила Леа. Кажется, хотела что-то спросить о матери Данте, но быстро передумала. Она только начала работать и пока не знает, как Данте реагирует на сочувствие.

Он снимает пальто и, как всегда, набрасывает на спинку стула.

– Вот и отлично. Наконец можно устроить полноценное собрание с участием всех менеджеров. Ну, кроме Мины. Она до сих пор болеет, но надеется, что к вечерней смене оправится.

Главный кассир обычно присутствует на собрании менеджеров, но последнее проходило так давно, что я совсем позабыл об этой маленькой детали. Данте достает из ящика стола жвачку и начинает энергично работать челюстными мышцами, будто разминает их перед подъемом на Эверест.

– Итак, первый вопрос на повестке дня – «Умекс» увеличил сумму, которую предлагает за здание.

Я откидываюсь на спинку стула и бормочу грязное ругательство. Леа растерянно переводит взгляд с меня на Данте.