Книжная жизнь Нины Хилл - страница 14

Бинди: Нет… Уроки рисования в «Умелых кисточках» по субботам?

Первая дама: Нет… А до школы? Мы ходили в «Обитель гармонии, добра и любви», а вы?

Бинди: Нет, Урсула посещала «Мандаринский центр по раскрытию буддийских чакр».

На этом они сдадутся, пожмут плечами и так никогда и не вспомнят, что на самом деле знакомы потому, что однажды столкнулись машинами и десять минут стояли на улице, обмениваясь информацией по страховкам.

Если бы вы зашли в магазин сегодня после обеда, то стали бы свидетелями того, как Нина выстраивала на прилавке высокую стопку книг (на вид, довольно неустойчивую), а около двух часов дня внезапно сбила ее на пол. Грохот раздался ужасный.

Человек, только что вошедший в дверь с улицы, остановился и посмотрел на нее с прищуром.

– Лиз на месте?

Мистер Меффо был собственником помещения. Всеми зданиями на бульваре Ларчмонт владели трое-четверо людей. Одна часть бульвара с 60-х годов принадлежала большой семье, которую горячо любили за мягкое отношение к арендаторам. Другим арендодателем выступал инвестиционный банк, который, по большому счету, ни во что не вмешивался. Третьим являлся мистер Меффо. Его считали главным злодеем бульвара, но в действительности он был всего лишь обычным бизнесменом, пытающимся извлечь прибыль. А в этом, как известно, и состоит суть бизнеса. Если бы он разводил на ферме овец, то ходил бы в чепчике и с ягненком, но поскольку он был арендодателем, то носил мобильный телефон и планшет.

К сожалению, арендная плата взлетела до небес, а выручка от продаж за ней не поспевала, поэтому у Лиз появилась привычка прятаться, когда он заходил. Она более-менее справлялась с выплатами: просто пользовалась возможностью, предоставленной ей временем и пространством. Еще она за глаза звала беднягу Мефистофелем, что было не очень вежливо.

– Простите, мистер Меффо, она только что отошла, – Нина надеялась, что грохот падающих книг послужил достаточным предупреждением. Однажды Лиз была занята с покупателем и не смогла вовремя спрятаться, поэтому ей пришлось заплатить ренту вовремя.

Мистер Меффо вздохнул. Он был неплохим человеком, просто хорошим бизнесменом.

– Не могли бы вы попросить, чтобы она мне позвонила? Вы опаздываете с оплатой.

Нина кивнула и улыбнулась, радуясь, что одета как профессионал. Лиз говорила, что они должны выглядеть успешно, а то мистеру Меффо, чего доброго, придет в голову расторгнуть договор.

– Уверена, она помнит, мистер Меффо. Последнее время мы так заняты с посетителями.

Он оглядел пустой магазин.

– Неужели?

– О да, перед вашим приходом здесь была такая толкучка.

– Серьезно? – удивился он, с сомнением посмотрел на Нину и вздохнул: – Что ж, тогда передайте Лиз, что я поспрашивал и нашел людей, заинтересованных в покупке вашего помещения, и эта сделка кажется весьма привлекательной. Быть арендодателем не так весело, как кажется.

Нина ничего не ответила, поскольку никогда и не считала, что быть арендодателем весело.

Он ушел, а Нина ждала еще десять-двадцать минут, пока Лиз не выглянула наконец из кабинета.

– Ушел?

Нина кивнула:

– Ты должна оплатить аренду.

– Я не могу, – ответила Лиз.

– Ты должна, – настаивала Нина.

– Я не могу, – повторила Лиз.

Тогда Нина воскликнула голосом Дадли Справедливого:

– Я оплачу аренду!

– О мой герой! – вздохнула Лиз, и они вернулись к работе.

Некоторое время спустя Нина наконец позвонила матери. Ей приходилось внимательно следить за временем, чтобы улучить тот момент, когда мама возьмет трубку, что бывало редко. Кэндис Хилл выросла в австралийской глуши 1980-х, когда, по слухам, женщины сияли, мужчины разбойничали и ни у кого из них не было мобильников. И теперь она, ничуть не колеблясь, отключала свой.

– Я не хочу, чтобы меня было слишком просто найти, дорогая, – говорила она, как будто того, что она находится за тридевять земель, было недостаточно.

Нина решила, что в семь утра по китайскому времени у нее должно получиться, поэтому зашла в кабинет магазина незадолго до наступления четырех, когда старшеклассники придут листать комиксы и переглядываться друг с другом через полки. Гудки тянулись, и Нина уже готова была оставить саркастическое сообщение, когда мама взяла трубку.