Княжна Тьмы. Книга 3. Последний выбор - страница 26

Невыносимая боль сковала тело. Кажется, я перестала дышать.

Глаза. Теперь я никогда не забуду этого взгляда. Глубокий черный омут. Бездонная безмерная тьма. Его глаза словно ночное небо, глубоки и бесконечны. Тысячи разноцветных искр словно звезды загорались и меркли…

«Милолика», — чужой мужской голос возник в моем сознании.

Еще мгновение, и я смогла взять контроль над телом. В легкие попал живительный кислород, принося новый приступ боли и страха…

«Прочь!!!» — при взгляде в глаза демона возникла всего одна мысль.

Неожиданно иллюзия распалась. Демоница поднявшись, заслонила собой императора, взгляд темных омутов пропал. Еще не осознавая произошедшего я чувствовала лишь одно сердце мое не бьется…

— Уходим! — дрогнувшим голосом произнесла я.

Меня поглотил животный ужас. Буквально впиваясь ногтями в руки Астерита и вампирши, я активизировала портал, подаренный драконом.

Маркус

— Ваше Высочество, а как же…

— Плевать, — прорычал я. — Меня ни для кого нет.

Вспышка. Темные стены встретили меня холодным безразличием. Давно я не был в этой комнате. Первые года, когда была еще надежда, я часто проводил ночи здесь.

Спать не мог. Знал, что Она больше не придет, даже во сне. Но раз за разом возвращался в свою спальню…

Именно здесь я в первый раз осознал, что пропал, увидев беззащитного подростка на своей кровати. Именно здесь Лика первый раз призналась в любви. С этой комнатой были связанны самые важные события нашей жизни. Она подарила мне счастье, она же все и погубила…

Здесь, каждая частичка напоминала мне о Милолике. Но шло время и жестокое осознание невозвратимого, холодной коркой заковывало душу. Через десять лет после гибели Ангела я покинул Эволон, перенеся столицу. Просто было невыносимо здесь находиться. Еще немного, и я сошел бы с ума. Наверное, данному обстоятельству был бы только рад. Ватное, счастливое безумие. Жить в своих мечтах за гранью настоящего. Данная идея казалась спасением. Но я точно знал, что этот мир не отпустит меня пока не выполню своего предназначения…

— Почему ты меня преследуешь? — ударяя кулаком стену, прорычал в пустоту. — Почему не отпустишь?

Кулак углубился в каменную кладку на несколько сантиметров. Но разве это может принести облегчение…

Я в глухим стоном опустился на пол.

Как же я слаб. Больное наваждение, сумасшедшая иллюзия.

Сегодня мне показалась, что я вновь ощутил запах свежих лилий. Я боролся! Из всех сил прогоняя наваждение. Раз за разом проверяя магический щит я корил себя за помешательство. Никакого влияния, никакого прорыва не было.

Вся церемония проходила словно в тумане. Я буквально не осознавал, что творю. Лишь тело механически верно исполняло каждое необходимое действо, а все естество умоляло остановиться…

Но когда я буквально встретился глазами с Милоликой… Именно в эту секунду мне показалось, что я наконец умер.

«Сумасшедший», — мысленно ответил я на случившееся в храме.

Кулаки раз за разом ударяли в холодный мрамор пола, оставляя глубокие сколы и трещины. Не помогло.

Как и всегда я молча поднялся и не отрывая глаз подошел к окну…

— Как ты прекрасна.

Я остановился в шаге от замершего в камне Ангела.

По традиции посмертная скульптура была изготовлена на следующий день после смерти Лики. Как только ее священный огонь в храме погас. Мастер с трепетом представил мне его последнее творение. В холодном, горном хрустале был высечен Ангел. Милолика была именно такой какой она предстала перед существами Таноса в день свое коронации. Уверенной, величественной, но при этом нежной и родной.

Я не смог разместить ее в фамильном склепе. Это означало лишь одно: я признал ее смерть. Я не смирился, поэтому все эти годы скульптура хранилась у меня в комнате.

— Милолика, — тихо позвал я, касаясь рукой холодного камня.

Ответом мне была тишина…

Хочу, чтобы судьба взяла меня за волосы и прямо мордой — в счастье, в счастье, в счастье блин

Лика

— Опять, — обреченно пробубнила я, ступая по мягкому ворсу ковра, направилась вглубь тускло освещенной комнаты.

«Пижамку сменить все же стоило», — промелькнула мысль, когда я вновь увидела свои едва прикрытые коленки.