«Князья, бояре и дети боярские» - страница 8

. Понятие родового землевладения применительно к боярским фамилиям отличалось высокой степенью условности. Долгое время представители боярских родов с легкостью расставались с наследственными владениями: продавали, меняли, отдавали в приданое и делали вклады в монастыри, без учета возможных интересов своих однородцев[30]. Последние выступали в актах XV в., скорее, в качестве пассивных свидетелей, соседей-землевладельцев. Родственные связи, за редкими исключениями, проявлялись на уровне одного-двух колен (семейные связи) и редко осознавались при более отдаленном родстве.

Положение князей и бояр в удельное время существенно отличалось. В последнем случае не существовало значимых политических и экономических предпосылок для поддержания традиций родового единства. При разделе того или иного княжества в руки наследников переходили не только земли, но и сами бояре, которым приходилось служить при дворах князей-соперников, часто откровенных врагов. Во время Феодальной войны многие фамилии имели представителей при дворах различных князей. Показателен случай с Филимоновыми. Я. Жест был боярином и дворецким у Юрия Звенигородского, а его сын М. Русалка и дядя Семен Филимонович с детьми после ослепления Василия Темного в 1446 г. решительно поддержали свергнутого великого князя. Среди Морозовых верным сторонником Василия II выступил также Василий Шея, в то время как его брат Игнатий «держал» от Дмитрия Шемяки Галич[31]. Морозовы-Филимоновы были не единственным родом, политические пристрастия членов которого разошлись в это время. Судьба разбросала по разные стороны также потомков Акинфа Великого. Дмитрию Шемяке служили сыновья А. Остея Роман Безногий и Тимофей. Их двоюродный брат Ф.М. Челяднин и троюродный – Ю.Р. Каменский сохранили верность Василию Темному. В.И. Чешиха Замытский «засветился» на службе у Ивана Можайского. Далеко не всегда линия противостояния в этой затянувшейся Смуте проходила между отдельными боярскими родами, как считал С.Б. Веселовский[32].

Не исключено, что за несколько десятилетий Феодальной войны боярскими семьями были опробованы разные стратегии выживания, которые могли предусматривать одновременную службу их представителей разным князьям. При ужесточении борьбы такая позиция не всегда гарантировала конечный успех. Конфискации подверглись вотчины братьев Добрынских и И.Д. Всеволожа. Их потомки, несмотря на высокое положение, занимаемое их родственниками в окружении великого князя (Образцовы-Симские и Заболоцкие, соответственно), были навсегда вытеснены из боярской среды[33].

Процесс дифференциации внутри боярских родов не всегда был связан с коллизиями политической борьбы. Значение имели и другие факторы: способность к несению службы, финансовое положение, благорасположение князя-сюзерена. Некоторые фамилии добивались высокого положения на службе. Их менее удачливые родственники деградировали до уровня рядовых детей боярских. Княжеская власть занимала в этом вопросе позицию молчаливого наблюдателя, не препятствуя выделению «отбросов» и проявляя равнодушие к их судьбам. Характерен пример бояр Ворониных, пострадавших от запустения, вызванного исчезновением дмитровского удела и моровыми поветриями. Один из сыновей переславского вотчинника И.И. Воронина «дался в холопи при отце при своем до мору княгине Офросинье, а держал от нее волость Куней». Трое его сыновей опустились еще ниже, став боярскими холопами. Четвертый сын «в попех». Последний сын И.И. Воронина получил место монастырского дьяка[34].

В подобных ситуациях однородцы не спешили прийти на помощь, часто предпочитая «открещиваться» от не удачливых родственников. В родословной Вельяминовых сохранился краткий перечень потомков казненного Дмитрием Донским Ивана Васильевича, сына тысяцкого: «И отъ Ивана дети опалы для въ своемъ роду и въ счете не стояли». В.А. Кучкин справедливо полагал, что к этому роду принадлежали переславские вотчинники Вельяминовы, имена которых отсутствовали в родословцах. Они, несмотря на предполагаемое родство с боярами Воронцовыми, затерялись в массе рядовых служилых людей