Князья Шуйские и Российский трон - страница 2

Однако, как ни странно, именно жизнь и деятельность этого героя нашей истории, как и других выдающихся представителей рода Шуйских, таких, как Петр Иванович — один из виднейших участников присоединения Казанского царства, его сын Иван Петрович — герой обороны Пскова от армий Стефана Батория и другие, остаются до сих пор почти совсем неизвестными широким кругам любителей отечественной истории. Предлагаемая книга и ставит своей задачей ликвидировать эти пробелы, раскрыв перед читателями возможно более полную и объективную картину истории рода с середины XIII в. до первого десятилетия XVII в.

Князья Шуйские являлись старшей ветвью одного из знатнейших княжеских родов российского средневековья — суздальских князей. Их родовое владение — город Суздаль, один из крупнейших городов Северо-Восточной Руси, упоминающийся в летописях еще в конце X в., был отдан Владимиром Мономахом еще при жизни сыну — Юрию Долгорукому. К середине XII в., оттеснив Ростов Великий на второй план, Суздаль становится старшим городом Северо-Восточной Руси и вся эта земля начинает называться не Ростовской, как ранее, а Суздальской[1].

После постройки сыном Юрия Андреем Боголюбским города Владимира на Клязьме и перенесения туда великокняжеского стола, Суздаль, теряя прежнее экономическое и политическое положение, отходит на второй план, и отныне великое княжество называется Владимиро-Суздальским. Когда Северо-Восточную Русь завоевали татары, Ярослав Всеволодович, став с санкции Батыя великим князем Владимирским, отдал в 1238 г. Суздаль в княжение своему брату Святославу, а тот, в свою очередь, сделавшись великим князем после смерти Ярослава в 1246 г., передал Суздаль племяннику Андрею Ярославичу, третьему сыну Ярослава, брату Александра Невского. Андрей и стал родоначальником Суздальских князей. К Суздалю в качестве пригородов были приданы Городец и Нижний Новгород.

Когда в 1248 г. в бою с литовцами погиб седьмой сын Ярослава Михаил Хоробрит, захвативший великое княжение после Святослава, его братья Александр Невский и Андрей Ярославин Суздальский отправились в Орду к Батыю просить ярлык на великое княжение. Александра, княжившего в Переславле и Новгороде, знали в Орде как храброго воина, победителя шведов и немцев, зрелого и опытного правителя. Андрей был немногим моложе брата. (Хотя дата его рождения в летописях не упоминается, об этом можно судить по тому, что их отец Ярослав еще в 1240 г. предлагал новгородцам в князья Андрея вместо рассорившегося с ними Александра. Но новгородцы почему-то отказались от Андрея и предпочли помириться с Александром. Известно также, что Андрей в 1242 г. принимал активное участие вместе с братом в разгроме немецких рыцарей на Чудском озере[2].)

Батый не взял на себя решения вопроса о великом княжении Владимирском, а отослал братьев в главную ставку чингизидов в Монголию («в Кановичи»). Побаиваясь боевой славы Александра, царевичи решили не давать ему ярлыка на великое княжение Владимирское, а отдали разоренный Киев и Новгородскую землю. Великое же княжение Владимирское получил менее опасный, по их мнению, Андрей Суздальский. Но ханы недооценили князя Владимирского, по словам летописца, благородного и храброго человека: «…преудобрен бе благородием и храбростью». Однако как правитель он был несколько легкомыслен: слишком увлекался рыцарскими забавами («на ловитвы животных упражняя») и легко поддаваясь влиянию советников[3].

Молодой, гордый, храбрый, рыцарственный великий князь Владимирский оказался подходящим женихом для дочери самого могущественного из южнорусских князей — Даниила Романовича Галицко-Волынского, единственного из русских князей, еще не признавшего власти ордынских ханов. Венчание совершал во Владимире в 1250 г. сам митрополит Киевский и всея Руси Кирилл вместе с ростовским епископом.

Получив такого могущественного тестя и рассчитывая на его помощь и к тому же находясь в самых дружеских отношениях с братом Ярославом, который владел сильным и богатым Тверским княжеством, а также, возможно, подогреваемый молодой, гордой княгиней и ближайшими советниками, великий князь стал тяготиться властью ордынских ханов и платимой им тяжелой данью. Есть основание думать, что он стал неисправно исполнять свои обязанности перед Ордой. В. Н. Татищев, С. М. Соловьев и ссылающийся на них А. В. Экземплярский связывают с этим поездку Александра Невского в Орду к сыну Батыя Сартаку, ведавшему при престарелом отце русскими делами, и обвиняют Александра в том, что он в борьбе за великое княжение оклеветал Андрея в утайке части дани