Ко Святой Горе. Записки о паломничестве 1991 г. - страница 22

Но самое притягательное в краковском портрете «Дамы с горностаем» — сокрытые в нём тайны самого Леонардо да Винчи. В его тетрадях сохранилось зеркальной тайнописью: «Ненависть сильнее любви, ибо она в состоянии ниспровергнуть её и разрушить». Подпав под чары Леонардо тогда, в 80-м, я, вернувшись в Москву, сразу открыла репродукцию и — ахнула! То, что лежало передо мной, было возмутительно правдоподобной ложью!

Где мглистый воздух Леонардо? та светотень, что называется волшебным словом sfumato? Где мистические тени, рождённые, как он говорил, «сочетанием духовного света и плотских тел»? Где от взора ускользающие сопряжения линий, их меняющиеся соотношения? Где просвечивающая сквозь кожу розовость руки, лежащей на белой шкурке с зеленоватым, как у воды, оттенком? Где нежность лба под едва видимой тенью от тюля? Где этот таинственный чёрный фон, не уничтоживший, а вобравший в себя все краски солнечного спектра, эта тень цвета тени? Где всё это, несказанное, что приобщает мысль к чувству, ум — к сердцу?

Передо мной была карикатура. Нет. Труп картины. И я его похоронила у букиниста. На этом дело не кончилось. Восставшие во мне безумные луддиты требовали уничтожения всяких репродукций! Я их раздаривала, продавала и даже рвала. Не помню, что усмирило моё буйство, но я потеряла интерес к разглядыванию сбитого в кучу, неживого изображения. Репродукции для тех, решила я, кто изучает живопись. Мне хотелось — жить ею.

Я долго ждала этой встречи в Кракове. 11 лет. Тогда, в 80-м, запомнилось так: темнота зала, и в тёплом свете направленного луча электрической лампы — она. За защитным непробиваемым стеклом. Одна в зале. Светлым живым телом в сумраке, дрожащем пылинками в луче.

Теперь сквозь стеклянный фонарь в потолке проникал день, ровно освещая свежий паркет, плюшевую банкетку в центре маленького зала анфилады, какие-то картины на других стенах, и посредине этой, на охристом бархате — небольшой тёмный прямоугольник. LA BELE FERONIÈRE LEONARD DA VINCI 1452—1519 — написано в левом его верхнем углу.

И вот, в этом окне тёмной тени — юная женщина. Не стоит, — движется, уже приближается к левому краю картины, взглянула, чуть обернувшись, и не исчезла. Не скрылась за дорогой позолоченной, с сине-красным орнаментом, рамой своего окна, не обрела мирной кончины вместе с другими людьми своего века. Эта женщина вечно проходит, её взгляду нет конца. Можно, созерцая, ощутить власть над текучестью механического времени. Это власть Леонардо над ним? И над нами? Он делает меня её соучастником?

Этот «временной фокус», и неизменно ускользающая от меня возможность объяснить живописную технику, и сам предмет картины, ощущаемый мною как тайна отношений природы и Творца, человека и природы, мужчины и женщины, — это и есть чары Леонардо?

Уолтер Патер назвал людей Леонардовых портретов вместилищами сил, которые они передают нам таинственным влиянием. В середине XIX века он считал, что Леонардо да Винчи написал в Милане портреты двух любовниц миланского герцога Людовико Сфорца — Лукреции Кривелли и Цецилии Галерани, поэтессы. Портрет Кривелли был опознан в луврской картине «La belle Ferronière», а портрет Галерани затерялся. В наши дни В. Н. Лазарев писал, что греческое «гале» — горностай — позволяет опознать Цецилию Галерани на краковском портрете. Леонардо и в других картинах зашифровывал имена тех, чьи портреты писал. Banach отметил в картине и другой намёк. Зверёк (он называет его хорьком, похожим на ласку, именно «ласка» по-гречески «гале») может быть зашифрован словом «горностай» (по-итальянски «эрмини»), что созвучно Эрмелино, интимному прозвищу Людовико Сфорца. Общеизвестно другое его прозвище — Моро. Мавр. Фигура Моро во многом зловещая и контрастная. По преданию, он отравил медленным ядом своего племянника, и он же велел служить одну за другой поминальные Мессы по Беатриче д’Эсте в церкви доминиканского монастыря Санта Мария делла Грация. В этой мрачной церковке перед родами дни и ночи молилась она, его молодая жена. И умерла в родах. Именно в этом монастыре Леонардо запечатлел Тайную вечерю Господа.