Когда Англия вторглась в Советскую Россию - страница 19

Ответ, который он Получил, гласил: русским подданным визы выдавать не следует, а для остальных пока не имеется транспортных средств[29]. В мае и июне он вел переписку с министерством иностранных дел относительно пятиста шахтеров-прибалтов, привезенных из Ланкашира осенью 1917 года и направленных в Омск. Теперь их вернули в Архангельск, они не имели работы, и стоял вопрос об их отправке на родину, оккупированную немцами. Янг был против этого и добился разрешения оставить их в Архангельске[30].

18 июня Янг сообщил, что Центральный комитет по делам еврейских беженцев настоятельно требует решения вопроса о судьбе большого числа семейств, ожидающих репатриации Из Англии вслед за их кормильцами, которым разрешили вернуться в Россию в 1917 году. Янг просил известить его, как обстоит дело с отправкой этих лиц, чтобы комитет мог принять меры по их устройству. Ему сообщили (2 июня), что 192 женщины с детьми были в апреле репатриированы в Мурманск, но в настоящее время этот процесс «временно приостановлен». Причина не сообщалась, хотя вскоре все выяснилось. В делах содержится меморандум (от 3 июля) местного правительственного совета, в котором говорится, что 1570 русских женщин и 3250 русских детей получают в настоящее время государственную помощь и что их репатриация «желательна»[31].

Лондон с особенной настойчивостью продолжал муссировать вопрос об обмене продовольствия на военное снаряжение. Одновременно он ищет возможность убедить архангельские власти порвать с Москвой. Сначала Янг (12 апреля) повторил свои прежние предостережения — не давать «предлога для обвинений в том, что мы открыто настраиваем местные власти против центрального правительства. Даже среди наших друзей существует твердое мнение, что требование вернуть все вывезенное из Англии — металлы, станки, в которых крайне нуждается промышленность России, — было бы несправедливо и что в этом вопросе мы должны пойти на компромисс». Очевидно, чувствуя, что британский комитет по снабжению, возглавляемый генералом Пулем, вынашивает свои планы, Янг добавил: «Было бы весьма полезно, если бы вы могли сообщить мне конфиденциально, что далее намерено предпринять правительство Его Величества в вопросе об охране военного снаряжения на складах»[32].

15 апреля, докладывая, что Исполком Архангельского совета возражает против возврата каких-либо военных запасов «на том основании, что они нужны русской промышленности и революционной армии и что наши враги не могут завладеть ими», Янг добавил многозначительный параграф: «Они дали также понять, что любая акция с нашей стороны в духе недавних событий на Дальнем Востоке нежелательна» — явное (и первое) предупреждение, что насильственное вторжение, подобное предпринятому десять дней назад во Владивостоке, встретит сопротивление.

«Я склонен верить в искренность намерений советских властей, — поясняет он, — сохранить военные запасы для России, а не для Германии. В то же время недавняя отправка грузов (вызванная, несомненно, непреднамеренной утечкой информации о нашей глубокой заинтересованности в них) свидетельствует о том, что их не просто спасали от наводнения. Советские власти не хотели, чтобы эти грузы попали в наши руки. Выбор же в качестве места выгрузки территории неподалеку от Вологды, которая имеет железнодорожные и водные коммуникации во всех направлениях, весьма удачен, поскольку теперь грузы не могут быть захвачены ни нами, ни немцами».

Янг далее напоминает своему руководству, что недавние перемены в местном административном аппарате «усилили контроль большевиков и соответственно ослабили влияние дружественных нам властей». (Следует вспомнить, что выборы в Архангельский совет увеличили представительство большевиков и ослабили эсеров.) В то же время он был уверен в том, что, если воздействовать на Архангельский совет, он «пойдет на некоторое сближение с нами». Но «если мы применим силу, то это принесет нам кратковременный успех, вместе с тем мы лишимся значительно больших выгод экономического характера». Решение всех этих вопросов уже серьезно задерживается в связи с конфликтом из-за военных грузов. Поэтому, учитывая предложения советской стороны, он призывал британское правительство пойти на компромисс: «Наш престиж не пострадает, поскольку наши условия не были преданы гласности (имеется в виду инструкция министерства иностранных дел относительно публикации обращения к жителям)»