Когда генералы захватывают власть - страница 4

Присутствие Саэнса рядом с министром подтверждает существование связей хунты с финансовыми группами. В самом деле, Саэнс был казначеем заговорщиков, разъезжал до путча по «свободному» миру: из Нью-Йорка в столицу Бразилии, из Цюриха в Буэнос-Айрес для сбора средств. Насколько нам известно, он просил о помощи крупные швейцарские банки и аргентинских предпринимателей. Кое-где опровергают благожелательное отношение к его просьбе, и опровержения не вызывают удивления. Однако бразильцы, как полагают, не поскупились внести свой вклад деньгами и оружием, предназначенными для штатских из крайне правой группировки «Патриа и либертад», подобно тому, как они поступили двумя годами ранее в отношении боливийских фалангистов и военных, связанных с генералом Уго Бансером. В США всегда можно найти какую-нибудь благотворительную «ИТТ»[8], чтобы за ее счет финансировать забастовки — в течение полутора месяцев каждый водитель грузовика получал по 2 тысячи эскудо в день, — оплачивать поездки, вооружать террористов. Любой государственный переворот обходится в миллионы долларов.

Путчисты имели противников в рядах самих вооруженных сил. Не всем военным по душе линия, навязанная победившей хунте моряками и летчиками. Но в то же время военные стремятся создать впечатление безупречной сплоченности. Поэтому они строжайше замалчивают внутренние раздоры. Противники хунты были подвергнуты примерному наказанию. К бывшему главнокомандующему и министру внутренних дел в правительстве Альенде генералу Карлосу Пратсу отнеслись сравнительно милостиво: ему дали возможность эмигрировать[9]. Однако бывший сотрудник свергнутого режима генерал Бачелет и отставной генерал авиации, служивший в КОРФО («Корпорасьон де фоменто»)[10], Серхио Поблете были арестованы. Майор военно-воздушных сил Альмиро Кастильо укрылся в аргентинском посольстве, а один из его коллег, капитан Рауль Вергара, был также арестован. На островах Кирикина несколько моряков ожидают суда военного трибунала, и среди них один отставной командир корабля. Начальник училища андских стрелков[11] полковник Кантуариас умер 5 октября. Видимо, он покончил жизнь самоубийством. Одно лишь упоминание этих случаев на людях или в частном разговоре крайне раздражает членов хунты.

Однако их четверо, и, видимо, трудно будет долго сохранять эту упряжку. «Твердокаменные» тащат за собой менее «твердокаменных», однако язык вторых порой отличается от языка первых. Так, например, генерал Оскар Бонилья, самый болтливый из всех министров, разъезжает по бедняцким кварталам и промышленным предприятиям Сантьяго, заверяя рабочих, что их социальные завоевания будут сохранены, и обличая «хозяев, которые по-прежнему оставляют трудящимся лишь крохи от пирога». Очевидно, нынешний министр внутренних дел может позволить себе произносить речи в популистском духе: ведь он давно замышлял заговор и, мягко выражаясь, не питает нежности к Альенде и его сторонникам. Однако является ли его точка зрения точкой зрения армии? Не пытается ли сухопутная армия, вовлеченная в кровавый реванш двумя другими видами вооруженных сил, обособиться, чтобы взять на себя руководство политическими операциями, когда придет время?

В самом деле, сухопутная армия, видимо, имеет больше данных, чтобы ответить на требования народа: ее офицеры — выходцы из обычных семей, они много ездят и чаще общаются с гражданским населением, чем их собратья по военно-морскому флоту и авиации. «Хлопоты» генерала Вашингтона Карраско о горняках рудников «Лота» и «Швагер» свидетельствуют о его «социальных заботах». В Темуко полковник Эрнан Рамирес выражает сомнения в способности вооруженных сил сохранить «нынешнюю популярность». Это единственный из офицеров, с которыми мы встречались, не строящий иллюзий в отношении будущности режима.

Однако и армия имеет своих «твердокаменных», которые разделяют точку зрения ВМФ и генерала Густаво Ли, командующего военно-воздушными силами, самого отъявленного «ультра» в хунте.

Тем временем охота на сторонников Альенде возобновилась с новой силой. Лучше информируемые и согласовывающие свою деятельность разведывательные службы теперь в состоянии направлять поиски с большей точностью и лучше использовать допросы под пыткой. Военные трибуналы, видимо, получили приказ проявлять больше суровости: в Сантьяго говорят, что многие военачальники, совершившие поездку по провинции, критиковали мягкотелость, проявляемую некоторыми гарнизонами, и «либерализм» судей. В результате лица, приговоренные к тюремному заключению, были расстреляны. Упоминают Рикардо Гарсию, управляющего шахтой «Кобресаль» в Копьяпо, приговоренного к трем годам тюрьмы и расстрелянного одновременно с четырьмя другими административными и профсоюзными руководителями. Называют также директора цементного завода в Каламе Эухенио Руиса Тагле и Карлоса Вергера, расстрелянных при таких же обстоятельствах. В Ла-Серене такая же участь постигла группу сторонников Альенде, в том числе одного руководителя предприятия, первоначально приговоренного к 60 дням тюрьмы. Одновременно с ними была расстреляна команда, отказавшаяся стрелять в них.