Когда исчезли все люди - страница 5

Бывший узник вышел в коридор. Пол здесь был не бетонный, а гладкий, деревянный. Слева тянулся ряд дверей, таких же, как та, которую он только что открыл; справа качалась, как маятник, бледно-бирюзовая дверь, которая открывалась в обе стороны. Макс вспомнил, как проходил через неё. За ней была приёмная. Там люди сидят на стульях, пока женщина за столом не скажет, что теперь их очередь зайти к ветеринару.

Шум доносился из-за качающейся двери.

Макс опустил голову и крадучись пошёл по коридору. Чем ближе он подбирался к приёмной, тем громче становились звуки.

Пёс медленно протиснулся в бирюзовую дверь. Какое-то мгновение он робко надеялся, что в комнате окажутся люди с клетками, в которых сидят кошки, хорьки и птицы. И эти люди будут болтать друг с другом и с питомцами. Так всегда бывало, когда его приводили сюда.

Однако в приёмной было пусто и темно.

Тусклый свет проникал через узкие щёлки в жалюзи. В комнате стоял странный запах, пахло как будто робостью, печалью и ещё… Или ему показалось?

Нет, не показалось. Это страх. Макс чуял носом страх.

Диковато было находиться здесь в полном одиночестве. Всё как обычно, только людей нет. Стулья аккуратно выстроились в ряд вдоль стены. На низких столиках веерами разложены журналы, ожидающие прочтения. На столе, за которым обычно сидела женщина, полный порядок. Рядом с входной дверью – маленький красный автомат на подставке. На верхушке у него – стеклянный шар. Чарли и Эмма часто выпрашивали у родителей мелочь, чтобы сунуть в него монеты и выпустить на волю яркие шарики жвачки.

Однако что-то совершенно точно было не так. Что тут произошло?

Макс замер, прислушиваясь. Потом неуверенно сделал шаг в приёмную. Бирюзовая дверь, скрипя петлями, закачалась взад-вперёд у него за спиной.

– Эй! – тихо позвал Макс. – Пёсик? Ты здесь?

Голос его завис в неподвижном воздухе, никто не отозвался. Мгновение Макс сомневался: а говорил ли он вообще что-нибудь?

Потом раздался звук глухого тяжёлого удара.

Макс испуганно отшатнулся, шерсть на загривке встала дыбом. Впереди была дверь, которая вела на улицу, и что-то грохнуло в неё снаружи. Большое и тяжёлое.

Снова кто-то когтями зацарапал дверь снаружи. Потом ещё удар.

Только теперь Макс увидел небольшой деревянный ящик, приставленный к двери. Раньше его тут не было, это точно. Люди спотыкались бы о такую преграду. Кто-то специально придвинул сюда ящик, но зачем?

Макс вспомнил: во входной двери, как и в той, что вела в подсобку, тоже была маленькая створка для кошек.

Снаружи доносилось глубокое, нутряное рычание. Макс замер. Эти звуки издавала не собака, по крайней мере не милая домашняя. Рык был дикий, звериный.

А потом снова тяжёлый, могучий удар в дверь.

Стоявший на полу ящик заскользил по полу, показалась дверка кошачьего лаза. Существо, находившееся снаружи, притихло, как будто от удивления.

Макс на полусогнутых лапах попятился назад. Там, на улице, было что-то нехорошее. Что-то по-настоящему страшное.

Сквозь кошачью дверку просунулась мохнатая белая голова.

Морда была длинная и узкая, заляпанная грязью и засохшей кровью, иссечённая шрамами. Брыли зверя были приподняты, обнажились жёлтые зубы. Бледно-голубые глаза бешено таращились.

Волк. Очень худой и очень злой волк.

И его сверкавшие яростью глаза смотрели прямо на Макса.

– Эй, ты! – утробно прорычал волк. – Тебя я не знаю. Где коротышка? – Слова вылетали из пасти резко, отрывисто.

Макс попятился ещё дальше, всё так же прижимаясь к полу и не сводя взгляда со зверя.

Волк щёлкнул челюстями и дёрнулся вперёд, порываясь пролезть в кошачий лаз.

– Отвечай! Ну! Коротышка, слюнтяй паршивый, обещал еду!

Макс почувствовал, что его хвост и задние лапы упёрлись в качающуюся дверь. На мгновение при виде дикого волка, который силится протиснуться в кошачий ход, Максу захотелось повернуться и удрать. Но этот чокнутый волчара гнался за маленьким пёсиком, который давал Максу советы.

И Макс волчару сюда не пустит.

Лабрадор оскалился и подался вперёд.

– Ты кто? – прорычал он. – Чего тебе надо?

Волк оставил попытки пролезть дальше и тяжело дышал от затраченных впустую усилий. Он был такой тощий, что ухитрился наполовину просунуть в отверстие плечи. У Макса так ни за что бы не вышло.