Когда Кузнечики выходят на охоту - страница 40

— Поставлю защиту на вход в башню. Могилой Предков клянусь, чтобы ни один мужик свои шары к этой двери и не думал подкатывать.

— Какие шары? — сквозь сон прошептала я.

— Любые! — рыкнул Джона, а затем бережно укрыл меня одеялом.

— Спи. Утром после завтрака поедем по хуторам искать твою магическую хворь.

И коснулся губами моего лба.

Впрочем, насчет последнего не уверена. Это мне легко могло от переутомления и почудиться.

Утром я отказалась от завтрака в общей зале в пользу процедур по «превращению персика в пэрсика». Жаль, конечно, что будущий жених не увидит меня во всей красе, но было бы куда хуже, если бы он вернулся раньше, а я не при параде. Поэтому я вывалила на широкий подоконник все волшебные баночки-скляночки, полученные от фру Агустины и, старательно припоминая основные постулаты от богини красоты, принялась за дело. Протерла кожу специальным лосьоном, намазала лоб, нос и подбородок одним кремом, а скулы другим, пригладила брови бесцветным карандашом, мазнула кисточкой по ресницам, окунула белоснежную пуховку в баночку со специальным порошком и потрогала ею щеки, а вот губы красить не стала (Надеюсь, фру Агустина об этом не узнает, а то мне не жить!)

И на сложную прическу плюнула — заплела две косы в том очаровательно-беспорядочном стиле, который моя бабка прозвала «рыбий хвост», перехватив кончики зеленой лентой, и уже после этого заглянула в холодильный шкаф, где обнаружила заботливо разложенные по разноцветным мисочкам остатки спонтанно-праздничного ужина и кувшинчик с грибным квасом. Я бы, конечно, предпочла чашку горячего чая, но ради него пришлось бы вставать на целый час раньше, а на такие подвиги не каждая девушка готова. Я — точно нет.

Из одежды этим утром я выбрала белую блузку, коричневые бриджи в стиле тех, что принято надевать для конных прогулок, а сверху темно-зеленое рабочее платье без рукавов и с боковыми разрезами до бедра. На плечи накинула плащ целительницы да приколола к волосам шляпку, по заветам фру Агустины кокетливо сдвинув ее на бок. Заглянула в переговорное зеркало, повешенное чьей-то заботливой рукой на одну из стен моих покоев и, удостоверившись, что выгляжу отлично, подхватила рабочий саквояж и спустилась из башни.

Черное пятно кострища грязным пятном зиявшее прямо напротив крыльца да лежавший на боку деревянный стул без одной ножки — вот и все, что напоминало о событиях минувшего вечера. Остальные следы мои коллеги успели уничтожить.

Легкий туман пугливой змейкой вился под ногами, но ясное небо весьма однозначно намекало на то, что день будет солнечным. Я поправила плащ, вздохнула полной грудью и, поудобнее перехватив саквояж, решительно отправилась на замковую кухню проверять состояние своего первого орденского больного — повара Бигсби.

За ночь больной пришел в себя, набрался сил и теперь с особым рвением и злым задором сновал между огромными кастрюлями, распиная на чем свет стоит своих помощников и устрашающе выпучив глаза при этом. Волосы дыбом, щеки алые, во взгляде огонь, а в движениях излишняя дерганность. В общем, все следы передозировки «лекера» налицо.

Прикинув, сколько было настойки в баночке, оставленной невесте Бигсби, я поняла, что взывать к разуму повара прямо сейчас нет никакого смысла, все равно не воспримет мои слова всерьез, а потому просто запустила в чрезмерно взбудораженного мужчину успокоительным импульсом и тихонько, пока меня никто не заметил, выскользнула из кухни в коридор.

И тут же наткнулась на Мерфи Айерти.

— Доброе утро! — приветствовала я мужчину легкой улыбку и кивком.

— Утро добрым не бывает, — отозвался он, потрогав двумя пальцами левый висок. — Где ты шляешься? Тебя уже весь гарнизон обыскался.

— Я...

— Сама ведь хотела с полевиками ехать!

— Но...

— Все уже собрались у главных ворот, только тебя и ждут. До обеда почивать изволите, красавишна? У нас так не принято.

— Мерфи, какая муха вас покусала? — все же сумела перебить мужчину я. — Не с той ноги встал?

Оправдываться и рассказывать о своем первом пациенте мне не хотелось. Не после такого тона.

— Извини, — буркнул Айерти. — Мы только к утру разошлись. Голова теперь раскалывается так, что хоть под топор. Кстати! — Глянул на меня с надеждой. — Ты же целительница! Не поможешь?