Когда мне было 19 - страница 29

Оставшись один, я снова стал грустить. Как нелегко жить при капитализме. Человек человеку — волк! А ведь, в сказках, которые так люблю перечитывать перед сном, учат быть добрыми и отзывчивыми. Увы, не могу. Только не в этом мире! Помнится, кто-то столь длительное время заставлял верить, что «гибель капитализма неизбежна».

Вскоре, явился Юра из штаба. На часах уж было 19:25. А Юрчик-то, весёлым вернулся. С чего бы это?

— Всё! Поговорили! — выпалил он.

— В МВД? — предположил я.

— Ага. В следующей жизни! Моя девушка на третьем месяце беременности, а через год, как военкомат снова будет слать мне повестку, так я уж и папой стану! Не до армии будет. Ясно?

— И ты меня бросаешь? — опечалился я.

— Хочешь, пойдём в штаб и за тебя договоримся?

— Меня не отпустят! Нет ни единой на то причины!

— Да брось ты, может всё же…

— Нет, не получится.

— Ясно, как хочешь. А где Женька и Арсен?

— За военными билетами ушли. Тут другое: ты прикинь, те солдаты к нам с Арсеном пристали, стали разъяснительную беседу вести. Но мы дали им прикурить!

— Молодцы! И за меня врезали?

— Будь уверен!

— Ясно. Ну, Димон, — давай номер телефона, обязательно созвонимся! — торопился покинуть это место Селезнёв, пританцовывая с ноги на ногу.

— Записывай!

Дальше подошли Арсен с Женькой, хвастаясь новёхонькими пахучими военными билетами и какими-то пластиковыми коробками.

— Ух, ты! А это что такое? — удивлённо захлопал глазами я, вдоволь насмотревшись на военные билеты.

— Выдали сухпаёк! — с гордостью произнёс Женя.

— Дай глянуть! — загорелся Селезнёв.

— Не! Не положено! Нам объяснили, что эта коробочка делится на три части: «завтрак», «обед» и «ужин». К тому же, велели раскрывать паёк лишь с наступлением того или иного времени суток, разрешаемой для принятия пищи, описанной на этикетке.

— Во как? Полный хэви-метал! — улыбнулся я.

— Ты их слышал, Димон? «Не положено!» Ха-ха.

— Что их там, в штабе, зомбируют? — осыпал я сарказмом новоявленных солдат, моих друзей.

Уже через две минуты сержант Воеводин подозвал к себе призывников, попавших в ряды элиты МВД.

На той ноте мы и распрощались. Юра исчез за серыми воротами, показав солдату на КПП своё увольнительное, выписанное в штабе. Арсен с Женькой, прихватив вещи и состроив лица «на все случаи жизни», также вышли за ворота в толпе новобранцев, где уселись в старенький автобус «Икарус» 1989 года выпуска. Автобус скрылся за горизонтом новоиспечённой дружбы. Я остался один. Выходит, в военкомате меня обманули. Ни в какие войска МВД меня отправлять и не собирались. От злости, нахлынувшей от понимания подобных вещей, мне хотелось что есть мочи закричать: «Нечестно!», но разум мне не позволил причитать подобными фразами в нынешнее время.

Близилось время ужина. На улице температура опустилась до «-5». Вечер мне ещё раз прошептал, что 30 октября близится к логическому завершению. Никаких объяснений по поводу того, сколько времени мне придется здесь ещё провести — не было. Всех нас снова выстроили на плацу, у жёлтой линии, что едва освещалась дежурным прожектором в 1000 Ватт и повели в столовую, уже знакомую нашим рецепторам. Я был настолько голоден, что уже не обращал внимания на то, что было в моей тарелке, хотя в ней лежала очередная, непривычная моему взору и желудку, стряпня. Недолго думая, проглотил всё за минуту и запил разбавленным чаем. Потом, по команде: «Приём пищи прекратить! Встать!», я вышел вместе со всеми на улицу. По-прежнему, из всех ребят выделялся нагловатый и самоуверенный парень — Вадим. И, должен сказать, хвастуном он был, каких свет не видывал за всю затянувшуюся эпоху патриархата. Высокий парень, ежедневно, за всё моё пребывание на распределительном пункте, собирал огромную толпу призывников и со всем, присущим ему, высокомерием рассказывал о том, как окончил Суворовское училище, и что будет ожидать призывников в армии. Все его внимательно слушали, запоминали, а некоторые даже записывали. Вот идиоты! Подавляющее большинство — круглые идиоты! Они верят любому словоблудию, которое исходит от уверенного в себе человека.

Пользуясь многочасовой скукой на морозе «-7», я с грустью достал старенький мобильный телефон и, наконец-то, позвонил моей Юлечке.