Когда мне было 19 - страница 31

«Неужели за тот невинный телефонный разговор?» — промелькнула одна из самых правдоподобных мыслей среди остальных параноидальных домыслов.

Вместе с двумя призывниками я поднялся на второй этаж. Как и раньше, там стоял солдат, который исполнял роль дневального. Видно, что взгляд уставший, а ноги едва выполняли функцию «неустанной стойки». Также заметил, что солдат, дожидаясь, пока пройдут мимо офицеры, снова расслаблялся и опирался об стенку. Ему, ради приличия, я сообщил, куда собираюсь идти, но внимания он не обратил, будто спал с открытыми глазами.

«Ну и ладно», — хмыкнул я и направился к кабинету майора.

Неуверенно я дёрнул ручку двери, где было указано: «Заместитель главы штаба майор Некануров Николай Леонидович». Под тусклым светом виднелся убогий кабинетик с металлическим сейфом, обычным деревянным шкафом и дубовым старым столом. По скрипучему полу из широких досок, крашенных в бордовый цвет, я сделал несколько неуверенных шагов к середине кабинета.

Николай Леонидович стоял у окна и со сложенной за спину рукой пытался вглядеться в темноту сквозь тонкие линзы позолоченных очков. Медленно майор обернулся, услышав отчет о нашем прибытии от только что прибежавшего солдата из казармы.

— Так, так. Значит, будем работать руками…, - про себя произнес он.

— Но, товарищ майор… Мне ведь просто позвонили. Неужели это…, - начал было оправдываться я, но Некануров оставался непоколебимым и не внимал ни слову из того, что я говорил ему в качестве оправдания.

— Значит так…, - загадочно произнёс он, будто пребывая в грёзах. Потирая подбородок, и не отводя взора от нас, он добавил:

— Сейчас мы идём в расположение и берём инвентарь: лопаты, веники…

— А для чего, товарищ майор? — поинтересовался товарищ Слюнько (м-да, фамилия без фантазии).

— Чистота распорядительного пункта — значит чистота души! Очистим же ваши души! Сидорчук!

Тут в кабинет снова вошёл тот самый солдат «метр пятьдесят пять» и, отдав честь, произнёс:

— Товарищ майор. Рядовой Сидорчук по вашему приказанию прибыл!

— Сидорчук! Бери этих трёх шалопаев и веди их в расположение. Выдашь им инвентарь, и проследишь за уборкой территории!

— Есть!

— Чистота распорядительного пункта — обязанность любого солдата! — добавил майор.

Ну, я уж этих глупых мыслей не вытерпел.

— Чистота — это не там, где убирают, а там где не сорят! — выпалил я в порыве гнева.

Дальше последовала пауза. Все вдруг так мною заинтересовались, аж глаза выпучили.

— Сидорчук! — не отводя взора, произнёс майор.

— Я! — с наигранной патриотичностью произнёс солдат, чем напомнил мне того мастера спорта по греко-римской борьбе, которого в итоге, так и не взяли в армию.

— А этому умнику дашь веник, совковую лопату и ведро. В течение двух часов он обязан убрать территорию КПП от листьев и мусора.

— Товарищ майор, какие листья? Я не спал уже двое суток! Разве ваши погоны на плечах обязывают лишь издеваться над людьми? — с сердитым выражением лица, напрочь позабыв про субординацию, выразил своё мнение я.

Меня отвели на территорию КПП и кинули к ногам огрызок от веника. Возвращаясь в казарму, они дали мне полчаса на тщательную уборку территории.

— Твари! — вслед бросил я, от злости плюнув на плац.

«Убирать? И за что? За мелочь, за пустяк! Вот так армия! Ничего не скажешь!»

Ночь становилась чернее чернейшей черноты бесконечности. Солдаты, что дослуживали здесь последний месяц, в придачу с этим наглым Сидорчуком, от которого постоянно несло водкой и жвачкой со вкусом дыни, увидели меня на плацу и не упустили возможность поговорить со мной по душам, не забывая при этом торопить с уборкой и всячески поддевать.

— Ты тут мусор пропустил! Ты чего, солдат?!! — кричал мне на ухо один, указывая на только что выкинутый бычок.

— Я же здесь только убрал!

— Ты чё, сука, будешь перечить сержанту? Ну, ты доигрался! — ухмыльнулся второй и нанёс размашистый удар в живот.

От внезапно нахлынувшей боли я согнулся, обхватив двумя руками туловище.

— Зараза… — пролепетал я, кривляясь от неутихающей боли.

— Что ты сказал? — переспросил один из дедов, нанеся размашистый удар в челюсть, после которого я упал на асфальт. По всем законам нокаутов, я встать уже не должен был. И боль, скажу я вам, способна приковывать к земле, но мне удалось найти в себе силы подняться и, из резервуаров своей энергии, нанести одному из обидчиков удар в печень. Правда, замешкавшись из-за тормозящей мои движения боли, я снова оказался на асфальте. Встать, к сожалению, уже не представлялось возможным. Силы на исходе, да и к тому же в течение минуты я чувствовал, как со всех сторон на меня обрушивалось удары, а боль импульсами показывала себя в разных частях тела.