Когда мне было 19 - страница 36

— Слушай, я видел, что тебя Гриневич под руку вёл. А почему?

— А я его сын, — улыбнулся я.

— Серьёзно? — доверчиво переспросил он, жадно поглядев в мои глаза, будто воду пытался достать из летнего колодца.

— Нет, конечно. Я просто особенный! Надрал задницу солдатам из распределительного пункта, но подполковник…

— А, это ты Лавренёв?

— Да. А ты откуда знаешь?

— Та, про тебя с Федяевым, Илюшиным и Се…Се…как его?

— Селезнёв?

— Ну да. Про вас там уже легенды ходят.

— Где «там»?

— Ну, в распределительном пункте.

— Полный хеви-метал! — выдохнул я.

— Кстати, я Цыганок Дима.

— О! Тёзка! — на мгновение улыбнулся я и снова отвернулся к окну, потеряв интерес к беседе.

Через пять минут мы доехали до железнодорожного вокзала. Подполковник Гриневич ещё раз нас предупредил об употреблении спиртного в поезде и сухпайке. В итоге, недлинная поучительная речь с тремя «бля» в каждом предложении разубедила нас убегать с поезда, играть в нём в «Салки» и громко слушать музыку.

Сквозь суету и давку я с ребятами поспешил сесть в поезд. Седьмой вагон. Многообещающее число, как для суеверного автора этих строк.

Сел я у окошка за разложенным столиком. А подполковник с сержантом, всё ещё метушились, проверяли каждого, чтобы призывники не пронесли запрещённые предметы. Должен сказать, что у Гриневича не получится проследить за этим.

Напротив меня за стол уселся уже знакомый мне Цыганок Дима, к которому я до сих пор был скептически настроен.

— А! Вот и ты! — хитро произнёс я, ну так, для выражения злорадства.

— Ага. Слушай! Тут тема есть! — сразу наклонился он ко мне.

Выдержав томительную паузу, он убедился, что можно продолжить разговор и уже чуть тише промолвил:

— Ты скидываться будешь?

— На что?

— Там Андрюха Сероконев будет идти в ларёк за водкой. 7 человек уже скинулось.

— 7 вагон… 7 человек…, - мечтательно пробормотал я.

— Что?

— А? — невнятно буркнул я, придя в себя. — Та не, я не буду!

— Ну, как знаешь! Как по мне, очень даже зря!

С этими словами, он снова засуетился и пошёл дальше по вагонам.

А я, наконец, смог спокойно положить свои нехитрые вещи на верхнюю полку и позвонить Юлечке.

Всё тот же диджингл — это первое, что из «той жизни» меня так порадовало.

— Алло, — послышалось мне на другом конце провода.

— Это я, лапочка. Приветик. Как ты?

— Димка, — уставшим голосом проговорила она. — Ты ещё спрашиваешь, как я? Да я после того неудавшегося разговора вовсе не спала, ждала, когда ты, наконец, позвонишь. Тикиримка, что там с тобой приключилось? Небось, опять из-за своего острого языка в драку полез?

— Я? Нет, милая. Ну что ты?

— Ага, не настолько плохо я тебя знаю! — пробурчала она.

— Ну, ты ж меня знаешь…

— Зубы ещё целые?

— И не только, — интригуя, ответил я.

— Постарайся сохранить это «и не только» до своего дембеля! Оно тебе ещё пригодится!

— Да Вы что? Интересно, и зачем же?

— Дальнейшие инструкции, солдат, вы получите по прибытию к своей ненаглядной жене и матери своего ребёнка.

— Замечательно. Постараюсь сохранить…

— Ты так и не понял? — уже без шуток спросила она.

— Что ты меня любишь?

— Не то, — с наигранной сердитостью произнесла Юси.

— Ты меня не любишь? — обиженной интонацией спросил я.

— Не мели ерунду!

— Хм, а что ж ещё?

— Димка, у тебя через восемь месяцев будет ребёнок!

— Ух, ты. От кого? — скрыл своё шоковое состояние очередной глупой шуткой.

— Митясик, да вы охренели? — улыбнулась она.

— Да шучу-шучу. Я стану папой?

— Как хочешь, можешь и мамой стать. Я не против!

— Ха, ну очень смешно! Нетушки! Я — папа! Ура!!!

— Теперь, возвращаясь домой, ты будешь знать, что тебя ждёт не только твоя мама и отчим, но и жена на руках с ребёнком.

— Чёрт возьми! Я должен быть рядом с тобой! — прикрикнул я.

— Ну, ничего! Мы с тобой через всё пройдём! Помнишь, как ты говорил?

— Меньше думай — больше соображай?

— Нет, это моя фраза!

— А моя какая? А то глянь, ещё не жена, а уже всё приватизировала.

— Ой, муженёк. Какой же ты у меня всё-таки глупый. «Отношение — это дело двоих! Отношение — это маленькое деревцо, которое эти двое любящих друг друга людей должны беречь, выращивать, поливать».

— А-а, — припомнил я, — Было-было…