Когда мужу идут рога - страница 18
оборачивается стародевичеством.
Я приехала на встречу значительно раньше, чтобы успеть побродить по книжному супермаркету и посмотреть новинки. Около получаса я ходила меж стеллажами в надежде найти что-нибудь увлекательное о постельных войнах.
– Привет, дорогая!
Я обернулась.
– О, Максим Михайлович, привет! Вот так встреча!
Мы поприветствовали друг друга дружеским поцелуем. Максим Михайлович – давний приятель, с которым я познакомилась на презентации одной из моих первых книжек. Будучи доцентом факультета филологии и журналистики, он предложил мне свою помощь и я, к своему счастью, согласилась. До сих пор я время от времени обращаюсь к нему, и он, будучи заведующим кафедрой, всегда помогает, если есть время. Человек-то занятой.
– Как твои дела? – спросила я.
– Дела, в принципе, неплохо. На работе очередная проверка на носу. Нас уже, мягко говоря, накрывает от всех этих бумаг. Номенклатуру дел меняют каждую неделю, словно от безделья. В общем, не самые лучшие времена переживаем мы. А как ты? Что сейчас пишешь?
– Недавно отнесла в издательство детектив. Следующую напишу о любовных треугольниках, неверности, предательстве, – пошутила я.
– Да ладно! – Максим искренне удивился. – Художественное? Сейчас больше любят публицистику, популярную науку…
– Не, какой с меня популяризатор науки?
Максим улыбнулся и поставил книжку на стеллаж.
– Слушай, только вчера видел давнюю подругу, специалиста по треугольникам и всякой срамоте. Думаю, тебе интересно будет с ней пообщаться.
Он достал из сумки листок бумаги и ручку, и по старинке черканул номер телефона и имя своей знакомой, отдал листок мне, потом, глянув на часы, сказал, что ему надо бежать, и мы попрощались.
Я аккуратно сложила бумажку и положила ее в карман. «Возможно, будет повод встретиться и пообщаться», – подумала я. Правда, я сомневалась, что буду писать о «всякой срамоте», как выразился мой товарищ. Никак не шло письмо после случившегося, ведь я задумывала книгу совершенно о другом.
Я подошла к универмагу на пятнадцать минут позже. Лиза, на удивление, уже ждала меня. Обычно, опаздывала на встречи она. Я не стала отмечать это великое событие, поскольку знала, что в ответ услышу не менее едкий комментарий.
Сестра стояла возле витрины магазина, разговаривала с кем-то по смартфону и поправляла руками рыжую шевелюру. Я тихо подошла, взяла ее за локоть.
– Привет, Лиза!
– Машуля!
Мы крепко обнялись, наговорили друг другу приятных слов, и пошли по Садовой улице вверх, затем свернули по переулку Газетному, и вышли на Пушкинскую.
Деревья и кустарники, посаженные не так давно на этой улице, предстали во всей красе. Барбарисы и кизильники с покрасневшими ягодками расставляли оправданные акценты, а можжевельники подчеркивали колорит паркового пейзажа. Это улица явно преобразилась. Туда-сюда ходили полицейские и обеспечивали тем самым культурное пребывание на одной из лучших улиц города.
Почти час мы неспешно прогуливались с Лизой, а потом зашли в кондитерскую поесть сладенького и выпить кофе с молоком.
Лиза, как всегда, тараторила без остановки. Сначала – о работе, потом – о новом будущем муже, о прекрасно проведенном с ним отдыхе в Испании… В очередной раз я поймала себя на мысли, что завидую родной прохиндейке. Поведав ей о нахлынувшей зависти, я рассказала о своих делах.
Этой встрече с Лизой я обрадовалась вдвойне. С одной стороны, я так хотела увидеть ее, с другой – нуждалась в совете.
– Лиза, у меня к тебе есть один разговор, – сказала я, когда настал мой черед говорить. Я внимательно посмотрела на сестру. Выражение ее лица всегда помогало понять, настроена ли она на серьезные беседы. Та покивала головой, будто говорила: «Ну, что у тебя, давай, выкладывай». Я продолжила: – Вопрос непростой, касается измен… – Опять я умолкла и кинула взгляд на Лизу. Она спокойно ела мороженое с вишневым сиропом. – Как ты относишься к неверности жен? Как думаешь, почему они изменяют мужьям? И что делать, если близкий человек…
– Машуля! – Перебила меня Лиза. Она положила ложку, облизала губы и отставила от себя чашку с кофе, будто боялась, что в гневе запустит ее в меня (она это могла, и я это знала). – Ты думаешь, я настолько глупа, чтобы пустить тебя туда, куда посторонним совать нос не велено?