Когда он был порочным. Второй эпилог - страница 2

Все, кроме Франчески.

Спустя пятьсот восемьдесят четыре дня со своего тридцать третьего цикла Франческа вышла из экипажа Килмартинов и вдохнула свежий чистый сельский воздух Кента. Весна была в разгаре, и солнце грело ей щеки, но порой еще налетал ветер, принося с собой дыхание зимы. Хотя Франческу это не волновало. Ей всегда нравилось чувствовать прохладу ветерка на своей коже. Это сводило Майкла с ума — он постоянно жаловался, что никогда не привыкнет к жизни в холодном климате после стольких лет в Индии.

Она жалела, что он не смог сопровождать ее во время долгого пути из Шотландии на крестины маленькой дочери Гиацинты Изабеллы. Конечно, он будет здесь; они с Майклом ни за что не пропустили бы крестины никого из своих племянников и племянниц. Но дела в Эдинбурге заставили его отложить приезд. Франческа тоже могла бы задержаться, но прошло много месяцев с тех пор, как она видела свою семью, и она по ним соскучилась.

Забавно. Когда она была моложе, ей все время хотелось вырваться, иметь свой собственный дом, хоть что-то свое. Но сейчас, когда она смотрела, как подрастают ее племянники и племянницы, она начинала навещать семью все чаще. Ей не хотелось пропустить что-нибудь важное. Она оказалась в гостях у Колина, когда его дочь Агата впервые пошла. Это было поразительно. И хотя в ту ночь она тихо плакала в постели, слезы в ее глазах, когда она смотрела, как Агата, пошатываясь, делает первые шаги и смеется, были слезами радости.

Если ей не суждено стать матерью, тогда, божьей милостью, у нее будут хотя бы эти мгновения. Она не могла представить свою жизнь без них.

Франческа улыбнулась, отдала плащ лакею и пошла по знакомым коридорам Обри-Холла. Почти все детство она провела здесь и в Бриджертон-Хаусе в Лондоне. Энтони и его жена кое-что изменили, но большая часть поместья осталась такой, какой была всегда. Стены были окрашены все в тот же кремовый цвет с едва заметным персиковым оттенком. А Фрагонар, которого отец подарил матери на ее тридцатый день рождения, все еще висел над одним из столиков у двери розовой гостиной.

— Франческа!

Она обернулась. Это была ее мать, которая поднялась со стула в гостиной.

— Сколько ты здесь стоишь? — спросила Вайолет, подходя, чтобы поприветствовать ее.

Франческа обняла мать.

— Недолго. Я восхищалась картиной.

Вайолет остановилась рядом с ней, и они вместе стали разглядывать Фрагонара.

— Он великолепен, да? — прошептала она, и нежная печальная улыбка осветила ее лицо.

— Мне он нравится, — сказала Франческа. — И всегда нравился. Он напоминает мне об отце.

Вайолет изумленно повернулась к ней.

— Правда?

Франческа могла понять ее реакцию. На картине была изображена молодая женщина с букетом цветов, к которому была привязана записка. Не слишком-то мужская тема. Но она оглядывалась через плечо, и на лице ее было чуть лукавое выражение, словно еще немного — и она рассмеется. Франческа не могла вспомнить отношения родителей — ей не было еще и шести, когда отец умер. Но она помнила смех. Глубокий, раскатистый смех отца — он как будто продолжал жить внутри нее.

— Думаю, ваш брак должен был быть именно таким, — сказала Франческа, указав рукой на картину.

Вайолет отступила на полшага и склонила голову набок.

— Думаю, ты права, — ответила она, и лицо ее стало взволнованным от сделанного открытия. — Я никогда не задумывалась об этом.

— Ты должна забрать картину с собой в Лондон, — сказала Франческа. — Она ведь твоя, разве нет?

Вайолет покраснела, и на короткое мгновение Франческа увидела в ее глазах молодую девушку, которой она когда-то была.

— Да, — сказала она. — Но она должна остаться здесь. Именно здесь он подарил ее мне. И здесь… — она указала рукой на картину… — Мы вместе повесили ее.

— Ты была очень счастлива, — произнесла Франческа. Это был не вопрос, просто утверждение.

— Как и ты.

Франческа кивнула.

Вайолет потянулась к ней, взяла за руку и нежно погладила, пока обе продолжали изучать картину. Франческа точно знала, о чем думает мать — о ее бесплодии и о том факте, что они, казалось бы, негласно решили не говорить об этом, да и с какой стати? Что такого могла сказать Вайолет, чтобы разрешить эту проблему?