Когда открываются тайны (Дзержинцы) - страница 13

— И для окружающих вредно! — запоздало возразила с дивана молодая швейница Марийка. Сергей Петрович согласно кивнул ей и продолжал:

— А при коммунизме все люди должны быть физически и морально здоровыми!

Слова Бородина перебил на этот раз сам председательствующий Ваня Филиппов, выкрикнув:

— И красивыми.

Любочка еще ниже наклонила голову. Она уже догадывалась, о чем думает в эту минуту секретарь укома.

Словно в подтверждение ее догадки, в зале прошел шумок.

— Мне, например, нравятся люди, — продолжал Бородин, — которые умеют не только красиво дело сделать, но и прилично вести себя в обществе товарищей. Например, если вы уж так близко остановились рядом с девушкой, то нельзя к ней стоять боком, тем более спиной, — сделал Бородин замечание долговязому парню, небрежно опершемуся плечом о притолоку двери и заслонившему широкой спиной диван и сидящих на нем девушек.

— Может, мне еще в галстуке заявляться в уком прикажете и в шляпе? — осклабился парень, все же посторонившись от дивана.

— Будет время — и в галстуках станем ходить, и в шляпах, — спокойно разъяснил Бородин.

— Галстуки и шляпы не позволим! — загремел зал. — Это барство! Мы не пановы дети и не артисты какие-нибудь!..

В зале поднялся такой шум и разноголосица, что Ваня Филиппов уже не мог водворить там порядок, пока Сергей Петрович не переменил тему разговора. Впрочем, девушкам пришлась по душе беседа Бородина, но их требовательные голоса: «Продолжать!» — потонули в гуле разнообразных суждений о галстуках, запонках, шляпах. Все эти вещи юная аудитория считала навсегда изжитыми вместе с эксплуататорским строем...

Согласившись, в конце концов, что борьба с курением — это их комсомольское дело, Сергей Петрович кратко объяснил, зачем он появился в укоме, в общих чертах рассказал о задачах Особого отдела по охране границ, о роли комсомола в этом деле.

Комсомольцев разочаровали слова Сергея Петровича о том, что ему пока нужны лишь два добровольца в аппарат: грамотная девушка — секретарь-машинистка и паренек на должность коменданта Особого отдела. Сергей Петрович не утерпел и при этом многозначительно посмотрел на сидевшего рядом с Филипповым Грицюка.

Секретарь укома перехватил этот взгляд и лукаво подмигнул присутствующим, будто говоря: «Видите, какую удочку забрасывает». Затем, почесав свой кудрявый затылок, произнес:

— В отношении секретаря-машинистки сразу ставлю на голосование. Кандидатура у нас на сегодняшний день только одна. Хоть и беспартийная, но уком за нее ручается.

— А личное согласие? Ведь это дело добровольное, — заметил Сергей Петрович.

— Товарищ Недвигайлова, требуется ваше согласие! — обратился Филиппов в ту сторону, где сидела Любочка. Девушка поднялась, как в гимназии по вызову преподавателя:

— Я буду стараться... если мне доверят, как и вам, комсомольцам.

Дружные комсомольские хлопки заменили голосование. А в отношении второй кандидатуры секретарь обещал подумать.

Когда Сергей Петрович уходил, комсомольцы ответили на его прощальные слова бурными аплодисментами и выкриками: «Приходите почаще!.. Если надо, все пойдем на помощь!..»

Уком приступил к обсуждению основного вопроса повестки дня: о заготовке топлива.

Пожалуй, никто, кроме Любочки, поначалу и не заметил, как Грицюк внес в комнату через запасную дверь охапку поленьев. На его возню у печки обратили внимание уже тогда, когда буржуйка загудела, бросая веселый отсвет огня на позеленевшие от плесени стены. В молодых глазах заплясали эти огоньки. Все с благодарностью глядели на Грицюка.

Марийка робко заявила с места:

— А ты говори, Ваня, сам первый, обо всем, что мы с тобой дорогой толковали.

— Мало ли о чем мы толковали, — с улыбкой заявил Филиппов, постучав карандашом о стол. И объявил строго:

— Слово имеет член комитета Марина Бойко.

— Ну вот мы говорили... Я говорила... Надо поделить город на части. Каждый член комитета должен организовать бригаду по топливу в своем районе.

— Дело говорит! — поддержал Марийку тот самый длинный паренек в бараньей шапке, который вступил в полемику с Бородиным о галстуках.

Карие глаза Марийки благодарно заискрились, и она стала подробно рассказывать о зарослях камыша в плавнях, где гниет в половодье несметное количество дешевого топлива. Ее рассудительный тон покорил присмиревших парней, которые с гордостью смотрели на комсомольского вожака швейниц — хрупкую девушку в рваном полушалке и стоптанных мужских сапогах.