Когда плачут цикады - страница 9
— Я хочу записать это, — поясняю я, — И дам тебе послушать через пять лет, когда ты захочешь убежать отсюда.
Она смеется и одновременно несильно бьет меня по руке. Ее кожа касается моей, и мурашки удовольствия бегут по моей спине.
— Правда, мне нравится здесь, — она говорит это так, как будто пытается меня в этом убедить.
— Хорошо, — я неохотно уступаю, убирая свой телефон обратно в карман, но, на самом деле, я молюсь, чтобы она влюбилась в меня прежде, чем разлюбит это место.
— Ты сказал, что вырос здесь, — говорит Эшли. — Я предполагаю, ты зовешь это место своим домом?
— Да, — подтверждаю. — Это чертовски верное предположение.
Она продолжает смотреть на меня, и если бы глаза умели смеяться, то ее глаза сейчас смеялись.
— Эшли Уэскотт, — голос звучит с нижней ступеньки террасы. — Я рад, что ты нашла этот дом.
Я смотрю в ту сторону и вижу Джека, который рассматривает нас.
Он подмигивает мне, а затем хлопает по спине. Джек — любитель панибратских приветствий.
— Мой приятель не переставал говорить о тебе с тех пор, как ты появилась в городе.
Она поворачивает голову в мою сторону.
— Он это делал?
Прежде, чем я успеваю что-нибудь сказать или пнуть Джека коленом в пах, он открывает свой большой рот снова.
— О да. Мне пришлось пригласить почти весь Коноко, только чтобы ты не подумала, что какой-то странный незнакомец приглашает тебя на неприличную вечеринку. И сейчас я присматриваю за старым сумасшедшим Кипом, который бегает и ищет свой виски, только потому, что он покупал сэндвич на заправке сегодня утром.
Она звонко смеется, но я ее не поддерживаю, потому что думаю о том, где буду искать сумасшедшего Кипа, который отключится к утру.
— В любом случае, Эшли, Рэм — хороший парень. Ты должна дать ему шанс.
Он опять хлопает меня по спине, а затем наклоняется и шепчет ей на ухо, достаточно громко, чтобы я мог услышать.
— Никакого давления, но я буду трупом к утру, так как думаю, что кто-то описал его гаражные двери.
— Что? — я перебиваю его.
Джек машет руками передо мной.
— Я пошутил, это всего лишь шутка, — он пятится назад с поднятыми руками, но прежде, чем уйти, снова шепчет что-то в ухо Эшли. — Не води его к гаражным дверям.
— Джек, — говорю я, качая головой.
— Хей, по крайней мере, теперь ты можешь посмотреть игру в субботу, — говорит он мне. — Ну, ты знаешь, вместо того, чтобы идти в магазин и толкать там продуктовую тележку.
И он делает движение, как будто бы толкает тележку, а затем быстро исчезает.
Итак, я остаюсь с вымученной улыбкой на лице наедине с Эшли, в глазах которой застыл немой вопрос.
— Прошу прощения за это, — говорю я. — Он безвредный.
И прежде, чем я успеваю добавить что-либо еще, я слышу ее мягкий голос.
— Твои друзья кажутся довольно крутыми.
Я смотрю на нее одним глазом, пока достаю телефон из кармана и нажимаю на сьемку.
— Ты не могла бы повторить это еще раз? — прошу я ее.
Она слегка шлепает по моей руке, но на этот раз ее прикосновение задерживается на мгновение, и я заблудился в свете ее глаз.
Я ничего не говорю. Возможно, что ее прикосновение, а может и то, как нежно она произнесла мое имя, но что-то лишило меня голоса.
— Так же, как и в этом городе, есть что-то уникальное и в тебе, — продолжает она чуть тише.
Я не знаю наверняка, о чем она говорит, но думаю, что мне это и не нужно было знать. Все, что я слышу, так это то, что она остается здесь, и что я ей нравлюсь. По крайней мере, я хочу в это верить. И это все, что мне нужно знать.
— Эшли Уэскотт, что ты делаешь завтра вечером?
Она улыбается, но старается скрыть свою улыбку, склонив голову вниз, прежде чем опять посмотреть на меня.
— Я полагаю, у тебя есть идея?
— Да, возможно, есть кое-что.
— Говори, — просит она.
— Я надеюсь, что могу позаимствовать немного твоего времени
И еще одна прекрасная улыбка озаряет ее лицо.
— Я имею виду, — продолжаю я, — только после обеда и, может, ранним вечером.
«И я надеюсь, что и всю оставшуюся жизнь», — добавляю я про себя.
Она смотрит на меня, и ее розовые губы — все для меня в эту минуту.
— Ну, если немного моего времени — это все, о чем ты просишь, то могу тебе его дать.