Когда приходит любовь - страница 28

Они ее не видели. Клэр попятилась и кинулась к задней двери. Рядом с дверью висела шуба ее матери, которая когда-то принадлежала бабушке. Она схватила ее и выбежала из дома. Холодный воздух ударил в лицо, пахло снегом, хотя небо было чистым. Клэр уронила телефон, надела шубу и уставилась на свой двор — забор, свисающие с дуба качели, а на небе — большая белая луна. Клэр не заплакала, просто села на землю в шубе, как белка или енот. Прислонившись спиной к дереву и не закрывая глаз, стала ждать утра.

Если вам придет в голову обсуждать вашу сексуальную жизнь в сырном магазине в Южной Филадельфии, немедленно отловите эту мысль и сверните ей ее тонкую, худую шею.

Почему?

Я вам скажу почему, можете быть в этом уверены. Но прежде я хочу заметить, что в общем и целом ничего не имею против сырных магазинов. Больше того, один в Южной Филадельфии я особенно люблю — тот самый, который фигурирует в этой истории. Причем так преданно и нежно, что он мне даже несколько раз снился. Пару лет назад, когда я сдалась под давлением общественности и начала заниматься йогой, инструктор попросил нас вообразить, что мы находимся в любимом, знакомом месте. Другие, по-видимому, отправились на берег моря, на ферму к дедушке и бабушке, но я устроилась между кругами пармезана, прекрасными белыми кусками моцареллы и гигантскими проволоне, свисающими с потолка, как боксерские груши.

Это вовсе не означает, что я дружу с работающими там людьми. Если честно, то я их всех и не упомню, потому что, как мне кажется, они постоянно меняются, причем все они близкие или далекие родственники и все одинаково милые люди. Говорят они о сыре, причем не только о сыре, но и об оливках, холодном мясе и паштете, причем с той комбинацией небрежности и страсти, которая обычно свойственна работникам справочных отделов библиотек. Здесь все со мной разговаривают на простом, незамысловатом языке. Это место совершенно не похоже на другие. Из Италии, Висконсина, Франции, Аргентины, Ирландии, Греции сыры попали прямо сюда, в этот особенный, ярко освещенный мир на Девятой улице в Южной Филадельфии, ко мне, если, конечно, я могу себе это позволить. Умом я понимаю, что такое же можно сказать о многих магазинах, что все это результат заказов и телефонных переговоров, но именно в этом магазине мое сердце верит в удачу.

Кроме этого раза. День после седьмого свидания. Меня угораздило войти в этот магазин с Линни, решившей именно в этот момент в своей раздражающей манере продолжить разговор, начатый за два квартала отсюда, нить которого она оборвала для того, чтобы ворваться в магазин и купить кепку прямо с головы витринного манекена. Манекен явно обрадовался, что удалось от нее избавиться.

Ладно. По причине, которая скоро станет вам ясна, предпочитаю изложить эту историю в третьем лице, чтобы увеличить дистанцию между ней и мной. Итак. Магазин сыров в тихий вечер. Двое мужчин средних лет за прилавком. Входят Линни и Корнелия. И тут трах-тарарах:

— Мне очень жаль, что секс с Мартином тебе не понравился, — чирикает Линни.

Мужчины средних лет сочувственно улыбаются Корнелии.

— Я не говорила, что секс мне не понравился, — шипит Корнелия.

Мужчина средних лет номер один говорит:

— Совсем не понравился. Секс не понравился совсем.

Корнелия возражает, но не визгливо (пока):

— Секс был нормальным!

Объемистая старуха, возможно, мать вышеупомянутых Мужчин средних лет, выплывает из задней комнаты магазина, чтобы сочувственно улыбнуться Корнелии.

— Нормальный? Чертовски скупая похвала, — вступает в разговор Мужчина средних лет номер два.

— Правда? — На Линни его слова явно произвели впечатление.

— Я совсем не то хотела сказать, — пытается вставить слово Корнелия, но никто ее не слушает.

— Он ничего не выдумал! — ревет объемистая женщина, тыча пальцем в грудь Мужчине средних лет номер два, как будто он безудержно занимался плагиатом многие годы, и больше она не может выносить этого ни секунды.

Ловко ухватившись за возможность повернуть разговор в другое русло, подальше от ее сексуальной жизни, Корнелия восклицает: