Когда приходит любовь - страница 42

— Мы с тобой говорим не о том, о чем нужно говорить, Мартин. Нам придется поговорить обо мне и о нас, о том, злюсь я или нет, но не сейчас. Что случилось? Что случилось с Клэр?

— Я мало что знаю. Сегодня рано утром мне позвонила девушка, взбешенная, злая, как черт. На меня, так я думаю. Она пришла убираться и обнаружила, что Клэр одна в доме. Клэр только сказала, что ее мать уехала.

— Что значит — «уехала»? — спросила Корнелия.

— Все, ничего больше. Уехала. Клэр больше ничего не сказала. Когда я приехал, Макс — так зовут девушку — ждала меня вместе с Клэр. Клэр сидела рядом с ней на диване в этой шубе, с рюкзаком на коленях, и смотрела куда-то в пространство — так мне показалось. Макс проводила нас до машины, и мне казалось, что Клэр не отпустит ее руку.

Клэр заметила, что глаза Корнелии полны слез.

— Бедняжка Клэр. Бедная маленькая напуганная девочка. — Корнелия сказала это так, что Клэр не рассердилась, хотя она не хотела, чтобы ее жалели.

— Макс что-то прошептала Клэр на ухо и положила ей что-то в карман. Только тогда Клэр ее отпустила и села в машину.

— Она сказала что-нибудь еще о матери? О том, что произошло?

— Она вообще ничего не говорила, и я решил, что лучше к ней не приставать. Когда я у нее спросил, завтракала ли она, она лишь покачала головой.

— И ты привел ее в кафе. Чтобы накормить завтраком. — Впервые в голосе Корнелии зазвучали сердитые или обиженные нотки, но едва заметные. Но когда отец снова заговорил, голос у него остался обычным, как будто он не заметил перемены.

— Да, я подумал, может быть, она съест круассан и выпьет какао.

Корнелия уставилась в потолок и шумно выдохнула.

— Не обращай внимания, — сказала она. — Ты можешь догадаться, почему ее мать так поступила? Она делала что-нибудь подобное раньше?

— Не могу сказать с полкой уверенностью. Думаю, что нет, но Вивиана всегда была…

Клэр услышала, как он назвал ее по имени. Тогда она встала и крикнула:

— Нет! Она бы меня не бросила. Она не хотела. С ней что-то случилось.

Корнелия встала, уронив стул.

— Нам нужно позвонить в полицию, Мартин! — Она повернулась к Клэр. — Кто-нибудь за ней заезжал? С ней все будет в порядке, но ты должна нам все рассказать. Она что, просто уехала и не вернулась домой? Она уехала на машине?

Клэр оцепенела, обдумывая, что можно рассказать. Она так долго хранила эту тайну, к тому же она этих людей не знала, даже отца. Она не могла им доверять. Но нельзя допустить, чтобы они звонили в полицию.

— Не надо звонить в полицию. Вы не можете так поступить. Никто ее не увозил. Она заболела. Была не в себе. И уехала. Я не знаю, вернется ли она когда-нибудь. Но вы не должны звонить в полицию, потому что она не хотела делать то, что сделала. — Слова вылетели, как пули. Клэр увидела, что Корнелия направляется к ней, но девочка подняла руку, чтобы остановить ее.

Клэр смотрела прямо на отца, который все еще сидел за столом.

— Она была больна, — сказала Клэр ледяным тоном. Корнелия выжидающе посмотрела на Мартина.

— Я ничего не знаю, — сказал он, поднимая руки вверх, как бы демонстрируя свою непричастность. Клэр слушала, как он это говорит. Он ничего не значит. Он никогда ничего не значил, не значит и теперь.

— Я бы хотела сейчас поехать домой, — заявила Клэр Корнелии. — Она может вернуться.

— Ты думаешь, она вернется? — мягко спросила Корнелия.

Клэр вспомнила, как мать говорила, что ей очень жаль, таким печальным-печальным, прощальным голосом. Клэр покачала головой. И, почувствовав, как по щекам потекли слезы, закрыла лицо руками.

— Твой папа вернется в дом и оставит для мамы записку, — сказала Корнелия. Теперь она стояла совсем близко от Клэр, но не касалась ее. Клэр не хотела, чтобы ее касались. — Тогда она узнает, что ты здесь, и сможет тебя найти. Но даже если она не вернется, мы ее обязательно найдем. Мы ее найдем и поможем вылечиться.

Несколько недель Клэр изо всех сил старалась держать себя в руках, не позволяя распуститься. И сейчас, оттаяв, ей очень хотелось поверить Корнелии. Клэр была рада, что Корнелия здесь, что она говорит эти слова. Если бы Корнелии не было, Клэр осталась бы совсем одна. И когда Корнелия спросила: «Договорились?» — она кивнула.