Когда солнце взойдёт на западе - страница 8

Живые сны были совсем другими, в них всё было настоящее, и Кира в них тоже была самой что ни на есть настоящей, то есть собой. Первый живой сон перенёс сновидицу в тот самый приморский городок, что снился ей прошлой ночью. В Москве тогда была середина ноября, мокрый снег вперемешку с дождём сыпал из хмурых свинцовых туч, наводя депрессивные мысли о тщете всего земного. А во сне плескалось тёплое ласковое море, и влажный, пахнущий солью ветер раздувал лёгкое платье, словно парус. Кира с восторгом скинула туфли и пошла вдоль кромки прибоя, позволяя ласковым волнам лизать свои ступни. Потом она долго бродила по засыпающим улочкам городка, убегавшим вверх по склону горы, и слушала, как далёкий шум прибоя вплетается в шелест невидимых в темноте деревьев. А когда притомилась, то улеглась на пляжный лежак и заснула. Да-да, заснула во сне, так, оказывается, тоже бывает.

Проснувшись утром в своей постели, Кира долго не могла сообразить, что же произошло. Вот только что она слушала шуршание морских волн и гортанные крики чаек, а теперь, вместо шума прибоя, было завывание холодного ветра за окном, а вместо чаек, звонкий требовательный голосок Тиночки, возмущённой тем, что мамы нет рядом. Кира не решилась поделиться своими ночными переживаниями с мужем, ей казалось, что столь яркий, правдоподобный до мельчайших деталей сон мог быть свидетельством какого-то умственного расстройства. Сновидице было откровенно страшно, она замкнулась и постаралась забыть о ночном приключении.

Но не тут-то было, через два дня ей снова приснился живой сон. На этот раз Кира оказалась в ночной Москве. Только родной и хорошо знакомый город во сне преобразился самым волшебным образом. Это точно была Москва, Кира узнавала почти все улицы и здания, но этот город был как бы улучшенной копией настоящего. Первое, что бросилось в глаза – это обилие парков и пешеходных зон, а ещё чистый воздух без привычной вони выхлопных газов. Автомобили внешне были похожи на реальные, но ездили почему-то почти бесшумно. И главное, в застройке совершенно отсутствовали как многоэтажные строения из стекла и бетона, так и однообразные спальные муравейники. Всюду были добротные красивые дома с архитектурными излишествами в виде колонн, портиков, башенок и барельефов не выше шести этажей. И опять Кира бродила по полузнакомым улицам пока ни утомилась и ни прикорнула на лавочке в парке. А проснулась в своей постели.

После второго сна она отчётливо поняла, что проблема не рассосётся сама собой, Кире срочно требовалось посоветоваться с кем-то, кто не станет сходу крутить пальцем у виска. Впрочем, выбор собеседника был очевидным. Не нужно было быть ведущим аналитиком, чтобы обнаружить связь между живыми снами и занятиями по осознанному сновидению. Поэтому Кира позвонила Егору и договорилась с ним встретиться в сквере у своего дома рядом с детской площадкой, чтобы во время разговора присматривать за Тиночкой. Тренер выслушал её взволнованный рассказ и надолго задумался. Кира ждала его ответа как приговора, и чем дольше продолжалось молчание, тем тоскливее становилось у неё на душе. Она видела, что Егор был откровенно обескуражен её признанием, и противный липкий страх начал затоплять её сознание, словно болотная жижа.

– Прости, Кира, я с таким раньше не сталкивался,– наконец смущённо произнёс наставник. – Наверное, тебе стоит прекратить практики по осознанному сновидению, если сны вызывают у тебя такой страх.

Страх. Это слово, словно отмычка, открыло двери затаившемуся где-то в глубине ужасу, и тот вырвался на свободу. Кира судорожно вздохнула, и слёзы полноводной рекой хлынули из её глаз. Она даже не пыталась унять истерику, мысль о вероятном безумии поглотила всё её существо. Егор в первый момент испугался столь эмоциональной реакции своей ученицы, видимо, принял её рыдания за ещё одно подтверждение неадекватности. Но уже через несколько секунд ему стало стыдно, он обнял плачущую женщину и принялся её утешать, бормоча ободряющие, ничего не значащие слова. Вот в таком виде их и застал Семён, вернувшийся с работы в неурочное время.