Когда статуя оживает - страница 5

– Сергей Сергеевич! – ахнул Щукин. – Что с вами?

Статуя, бесшумно ступая по гравию дорожки, исчезла в темноте. Только тогда Глебов смог моргнуть, прогоняя непонятное видение.

– Глебов, да проснись ты! – толкнул его Серега.

В коридоре раздались шаги, вспыхнул свет, кто-то забормотал.

Когда шум на улице стих, когда отбегали шаги и отзвучали голоса, а корпуса опять погрузились в темноту, в палату девочек вновь вползла ночь.

Лена шевельнулась на кровати, но скрип пружины вызвал в ней еще больший страх. Кузнечики смолкли. Даже ветер перестал шуметь листвой. Лена повернула голову и посмотрела на мирно сопящую на соседней кровати Катю Павлову.

Везет же некоторым – спят!

Страх все еще сидел внутри, и она решила разбудить соседку. Лена потянулась к Катиному одеялу. За окном послышались шорохи.

По стене кто-то полз, медленно, неуверенно, шурша и соскальзывая. На подоконник с грохотом опустился белый круглый предмет, рядом упали две белые палочки. По деревянной раме застучала ржавая железка.

Лена в ужасе смотрела на поднимающуюся из темноты громадную фигуру. Когда та почти перегнулась через подоконник, девочка упала на кровать, зажмурилась, свернулась калачиком, забравшись под одеяло. Руками она изо всех сил сжимала уши, чтобы не слышать леденящего душу скрежещущего звука.

«Все неправда, все неправда, – сама себя убеждала Лена. – Ничего нет. И быть не может. Я сплю. Давно сплю. Мамочки… Как страшно!»

Под собственное бормотание, так и не выбравшись из-под одеяла, Лена уснула.

В раскрытое окно весело защелкал соловей.

Когда соловья сменили зяблики, над лагерем разнеслась бодрая песня горна.

– Подъем! – На пороге палаты девочек стояла улыбающаяся Наташа. – Поздравляю с первым утром первой смены.

Лена дернулась, высовывая нос из-под одеяла.

– Ну как, барабанщица крепко охраняла ваш сон? – все так же лучезарно улыбаясь, поинтересовалась вожатая.

– Какая барабанщица? – потянулась Катя Павлова.

– Я вчера рассказывала, – удивилась Наташа.

– Не помню, – во весь рот зевнула Павлова.

«Везет, – с завистью подумала Лена. – Мне бы все забыть. Вот классно было бы».

Ночное наваждение вновь встало перед ее глазами. Она осторожно поднялась на скрипучей кровати, подтягиваясь к подоконнику. На самом краю, у рамы, валялись каменные белые крошки. Налетевший ветерок смахнул их на улицу.

– А чего вчера шумели? Спать не давали, – не открывая глаза, спросила Гусева.

– Начальнику плохо стало, врача вызывали.

– Помер?! – ахнула Марина.

– Что ты, – рассмеялась Наташа. – Жив, конечно.

– Почему не встаем? – В дверном проеме возник Максим, второй вожатый их отряда. – Быстренько встали и отправились знакомиться с территорией.

– А завтрак? – удивилась вечно голодная Павлова.

– Завтрак проспавшим не полагается, – уходя, бросил Максим.

Все тут же вскочили, началось встряхивание одеял, взбивание подушек, суматошное одевание и уборка кроватей.

После завтрака отряд собрался в беседке.

– Значит, так. – Наташа еле добилась тишины. – Сейчас мы идем осматривать территорию, а потом готовим номер для вечернего концерта в честь начала смены.

– А кто уже знает лагерь? – лениво спросила Гусева.

– Тот помогает мне показывать его новичкам, – тоном, не терпящим возражений, отрезала Наташа.

– За мной! – крикнул Максим, спрыгивая с бортика беседки и исчезая в кустах. Ребята, кто перепрыгивая через перила, кто скатываясь по ступенькам, вывалились на улицу и затрещали кустами. Последними уныло шагали Глебов и Щукин.

– Быстрее, – торопила их Наташа.

Друзья побрели еще медленнее.

Отряд растянувшейся толпой выполз на центральную дорожку и побрел к линейке. Когда приятели догнали их, Максим уже закончил что-то рассказывать и бодро зашагал к сцене. Здесь он свернул в сторону и полез через кусты. Отряд сгрудился у обрыва, с интересом рассматривая заросшее осокой болотце.

– Что это? – спросил кто-то.

– Это старица, – бросил Максим. – Лагерь построили так близко к реке, что вода стала подмывать территорию. Тогда русло реки отвели в сторону, сделав петлю. Здесь у нее старое русло, старица. А посередине остров.