Когда тебе пятнадцать - страница 12
Таня сделалась серьезной, проследила взглядом за крупной снежинкой, падавшей с высоты.
— Иначе… Вот, может быть, как у нас с тобой… Да, как у нас, — строго подтвердила Таня и все-таки не смогла удержаться — смахнула с погончика Костиной куртки десяток приставших снежинок. — Ну, до завтра. Пока! — радостно кивнула и побежала к подъезду.
И Костя остался один. Один среди пушистых сугробов прекрасного белого снега.
Глава шестая
В четверг учительница литературы раздавала домашние сочинения, которые ребята писали недели полторы назад. Передавая тетрадь Сорокиной, она сказала:
— Люба меня порадовала. Глубокая, самостоятельная работа. И грамотная. Изложена хорошим языком.
Довольная похвалой, Люба зарделась, опустила длинные ресницы.
Таня обернулась с первой парты — посмотреть на Сорокину. Ничего не скажешь — красивая девочка. «Несправедлива я к ней, — раскаянно подумала Таня. — И как еще мало, оказывается, знаю ее…»
А Люба точно подслушала Танины мысли. На другой день у них состоялся любопытный разговор. Подошла сама Люба:
— Тань, ты завтра не свободна? Хотела пригласить тебя. Так сказать, на чашку чая.
— А если по правде? — Таня подмигнула Сорокиной. — День рождения, да?
— Нет-нет, честно — просто посидеть. Ты вот сама агитируешь за дружбу. Все говорят о ней, призывают, дают советы. А как дружить? Только в походы ходить? Коллективно посещать кино, филармонию?
— Разве это плохо?
— И только в этом жизнь? А посидеть в домашней обстановке, послушать современную музыку? Мы не в тридцатые годы живем. Тогда, говорят, даже занавески на окнах считали мещанством. Теперь другие идеалы. Двадцать первый век на пороге.
— Зачем ты разъясняешь «дважды два»? Хорошо, согласна, от имени двадцать первого века постучу в твою дверь.
— У нас мелодичный звонок, — улыбнулась Сорокина.
— Значит, нажму кнопку мелодичного звонка. Это более современно. А кто еще будет?
— Танечка, тебе обязательно всю программу распиши! Я, например, люблю неожиданности, парадоксы. Ты ожидала, что я приду с лыжами в парк?
— Не очень, — призналась Таня.
— А я, видишь, пришла.
— Ну хорошо, — улыбаясь чему-то своему, согласилась Таня. — В какой час мелодично звонить?
— В семь.
— Надеюсь: не в семь утра? А то с твоими парадоксами… Я бы не удивилась.
— Нет-нет, — прыснула в кулак Люба. — До этого еще не дошло. В девятнадцать ноль-ноль. По московскому времени.
Неожиданное приглашение Сорокиной Таню заинтересовало. Может, в самом деле Люба права? Одними запланированными походами и экскурсиями дружный коллектив вряд ли создашь. Теперь у телевизора много времени проводят. Увидят в программе международную встречу по хоккею или то же фигурное катание — ставь крест на любой экскурсии. А если и сагитируешь пойти вместе в кино, то велик ли толк? Почти каждый еще до коллективного похода посмотрел фильм, все обговорили, выяснили — чего жевать пережеванное! Не получится дискуссии, не разговорятся ребята. Другое дело дома, в привычных условиях. Там-то скорее можно понять человека.
Конечно, чего скрывать — любопытно Тане было и другое: кого пригласила Сорокина? И почему именно ее, Таню, пригласила? Дружбы, каких-то особых отношений между ними вроде не наблюдалось…
В субботу, когда вышли из ворот школы, Люба заговорщически кивнула:
— Запомнишь? Второй подъезд, второй этаж, квартира двадцать.
— Сплошные двойки. Прямо страшно.
— Зато время проведем на пять. Не прощаюсь. — И Люба, не снимая перчатки, послала воздушный поцелуй.
«Что-то затевается, — подумала Таня. — Такой приветливой Люба со мной никогда не была… Ну посмотрим, кто кого удивит…»
Ровно в семь часов вечера на второй этаж поднялся старичок в красных сапожках, в пышной меховой шапке и коричневой дубленке, подпоясанной широким ремнем. Старичок потрогал седую, шелковистую бороду, достал из кармана листок и, не обратив внимания на призывно красневшую, как глазок светофора, кнопку звонка, забухал кулаком в дверь.
— Кто там? — тревожно донеслось из квартиры.
— Телеграмма!
Дверь приоткрылась, и Люба с удивлением оглядела низкорослого старичка.
— Кому телеграмма?
Не отвечая, старичок протянул бланк.