Когда тебя любят - страница 5

Их профессиональный рост и стремление к постоянному совершенствованию ещё больше сближали. Помимо обсуждений систем и методов обучения актёрскому мастерству они продолжали обсуждать самостоятельно вне стен института. Перефразируя того или иного героя, цитируя что-либо или читая поэтические строки, они признавались друг другу в чём-то очень важном.

Она была высока и стройна. Почти как он. У неё были глаза цвета ночного южного неба. А у него – голубые, словно утреннее небо в дымке алтайских холмов. Никого она так не стеснялась и одновременно ни с кем не чувствовала что-то родное, как рядом с ним. Никогда ещё он, испытывая к ней доверительные дружеские чувства, так не боялся причинить ей боль, как теперь.

Дружба перерастала в нечто большее. Но угадать в их отношениях он ничего не мог. И понять их тоже не решался. Так много переговорено про них цитат из пьес и романов, словно это было наяву и с их участием, что стало совсем трудно решить, кто же они друг для друга.

Даже после её замужества их отношения не просто сохранились, но и развились в нечто неземное… Ее звали Мирой. Его звали Вико.

6

Павел Карлович, медленно опуская чашку на стол, всё ещё полоскал глоток чая во рту, словно не мог проглотить. Тая замерла и всматривалась в лицо соседа, ожидая реакции на призыв позвонить сыну.

– Ты права.

– Конечно, права, – подхватила она разговор и тут же вжалась в стену, потому что сидела у стола на проходе к комнате, куда Павел Карлович (насколько мог), резко встав с табурета, направился, – чего ждать-то… Ты столько об этом трезвонил… Столько собирался… А тут как раз и документы получил… – она с удивлением следила за соседом. Павел Карлович остановился, прищурился, вглядываясь в комнату, что-то обдумывая. Ещё через мгновение, замешкав, включил всё же свет, что по-своему затемнило углы, но осветлило центр комнаты. За тюлем в окне замер марлевый день. – Угу, угу… – не понимала мельтешения старика Тая. А тот, как свет зажёгся, увидел перед собой то, за чем как-будто пошёл. На столе лежала папка бумаг. Павел Карлович приблизился к ней и почти прикоснулся, но, обернувшись, шагнул к кровати, где рядом был телефон.

Подняв трубку, он остановился, то ли вспоминая номер, то ли оценивая необходимость звонка.

– Ну, что опять?

– А как ты думаешь, может мне пойти?.. – он раздумывая прикусывал губы.

– Куда? – она полностью повернулась в его сторону и даже подалась вперёд.

– К нему – Павел Карлович остановил на Таисии задумчивый взгляд.

– Куда к нему?..

Павел Карлович опустил трубку. Руки его как будто вздрагивали, а губы подсохли. – Да… —

сказал он тихо, – он может быть и не дома…

– Конечно, может быть не дома! – напирала соседка, видя нерешительные его действия.

– Он может быть в театре… – размышлял медленно и словно про себя Павел Карлович, – мне можно позвонить сыну в театр и попросить их, чтобы он перезвонил… – лицо его светлело…

– Звони! А то время-то уж текает… Я уличных-то покормила, а вот Симу свою нет. – И Тая, решительно встав, направилась мимо соседа к выходу.

– Просто беру и звоню, правильно? – растерялся Павел Карлович.

– Ещё бы!

– Бог мой… А номер-то… Телефон-то какой? – он вернул Таю из-за двери квартиры.

– Как номер? Телефон театра-то был где-то?

– Откуда? – они оба оглядели комнату. Павел Карлович ринулся к документам на столе. Тая, задумавшись, сдвинула платок на затылок.

– Давай я по соседям пробегусь… – предложила и уже рванула снова к выходу.

– Куда? Стой! Ты что?!

– Ищи телефон! – донеслось из коридора и уже слышался электронный перезвон соседского звонка. Павел Карлович, выбежав за Таей в надежде её остановить, застыл на пороге своей квартиры при возгласе незнакомого молодого человека: «Здравствуйте, Таисия Дмитриевна!» – Какой телефон нашего театра? – вскрикнула она, опешив.

– ТАЯ! – энергично шепнул Павел Карлович, не выходя за порог.

– Телефон театра, в котором работает сын Павла Карловича, какой? – выпалила Таисия Дмитриевна незнакомцу.

– Ты что, мать? – послышалось ей за спиной, – откуда ж им знать? ТАЯ! – со злостью зазывал обратно Павел Карлович, с видимостью быть не услышанным. – Я вспомнил! Ну-ка иди обратно! ТАЯ!