В больнице Мире обработали руки, перевязали, и оказалось, что она почти не ранена. Она все время просила проверить списки, но в них не было ни Женьки, ни близнецов, а в приемное ее не пускали. Она вышла во двор, села на лавочку и достала сигарету.
Ангел смерти поднес мне зажигалку. Я машинально прикурила, едва удерживая сигарету враз онемевшими ледяными пальцами, но тут же ее выронила. Он аккуратно затушил огонек подошвой.
— Я совсем забыла… — прошептала я.
— Я так и понял.
Мы помолчали.
— Ты за мной? — спросила я тихо.
— Нет, я по работе. Заодно решил узнать, как у тебя дела.
Мы помолчали еще.
— Ах да. Твои живы, не волнуйся.
— Где?! — я подскочила с лавочки и тут же тяжело осела обратно. — Мои? Разве они мои? Не Миры?
— Не знаю, — пожал плечами ангел смерти. — Тебе выбирать. Идем?
— Куда? Я же еще… жива.
— Ты три раза почти умерла. Засчитывается. Или оставайся здесь навсегда.
Внутри меня толпились прожитые смерти.
Артем, жизни которого не стоило продолжаться, и я легко ее оставила.
Василиса, для которой смерть была избавительницей и утешительницей.
Настя с несгибаемой волей, которой просто надо было хоть ненадолго остановиться и вдохнуть.
Ильяз, чья жажда жизни была так сильна, а смерть так страшна, что я просто не могла сдаться, уже став Мирой. И потихоньку привыкла.
Жить, держа за руку того, кто меня спас.
Я молчала долго-долго. И потом еще немного. И еще. И только потом выбрала.
Когда я опять умру, мой ангел смерти будет ждать меня на той стороне. Сколько бы времени не прошло — он будет ждать меня там.
А Женька…
Женька человек. Мужчина. Завтра он может прийти и сказать «Солнышко, я ухожу». Ну, а если так и не придет — значит, он того стоит.
Узнаем.