Когда зацветут тюльпаны - страница 40

Анохин заворочался на стуле так, что тот жалобно затрещал. Новости не радовали и в то же время внушали уважение к «барышне». Впрочем, верить Куцыну он не собирался — Куцын похож на трансформатор: слухи, прошедшие через его маленькую головку, выходили в десятикратном искажении. На буровых он бывал не чаще раза в месяц и больше пользовался телефоном, да тем, что ему «доложат» экспедиторы. Во всяком случае, его сведения требовали дополнительной проверки. Анохин поднялся.

— Что ж, пока. Заходи на огонек, Андрей Гаврилович. Рад был побеседовать.

Куцын захватил его руку в свои маленькие холодные ладошки. «Как у лягушонка», — брезгливо подумал Анохин.

— Бойтесь ее, Митрофаныч, бойтесь — раскулачит она вас, как матерого… Вот именно, как самого матерого…

Анохин ответил:

— Эта палка о двух концах, Андрей Гаврилыч. Один хлобыстнет мне по шее, а другой — вам по известному месту.

Куцын ошарашенно захлопал выпуклыми бледно-зелеными глазами, выпустил руку Анохина и закудахтал:

— Как так? Как так?

Анохин засмеялся:

— Моя кладовочка-то пополнялась не без вашей помощи…

По лицу Куцына пошли красные пятна. Как бы не замечая этого, Анохин продолжал:

— Жду в гости, Андрей Гаврилыч. Жена уж и то беспокоиться начала: почему, да почему не заходит?.. Ну, я пошел. Всего доброго.

На 422-ю Галина добралась на попутной машине — Анохину везли партию дефицитных долот. «Заботливый, — думала Галина о мастере. — Не то, что Горшков… Тоже отправился на склад, а привезет ли чего?.. Ох, горюшко луковое…»

Не заходя в будку, Галича направилась прямо к буровой, и с первых же шагов была приятно поражена: территория вокруг буровой — чистая, без единого лишнего предмета; обсадные трубы, завезенные заранее, сложены в ровные штабеля, а бурильные — по бокам мостков; на деревянных стеллажах в аккуратном порядке разложено все, что требуется во время бурения. Сараи для насосов, дизелей и глиномешалки построены добротно, надолго, казалось, буровики обосновались здесь навсегда. В стороне от буровой виден еще один сарай, непонятно для чего предназначенный. К нему тоже приложены старательные руки — утвердился он на земле присадисто, самоуверенно, и своей солидной постройкой из досок-пятидесяток чем-то напоминал те старинные амбары, которые еще можно встретить в местечках, мало затронутых быстриной времени.

«Силен, силен, Анохин, — размышляла Галина. — Крепко живет. Не знаю, как работает, а условия для хорошей работы есть. Что ж, посмотрим».

Заканчивая осмотр, Галина решила подойти и к сараю, стоящему на отшибе. Ее разбирало любопытство: «Что в нем?»

Стараясь остаться незамеченной со стороны будки, в которой, по ее мнению, буровики в этот час обедали, она подошла к сараю и оглянулась. Ей повезло. Автомашина, подкинувшая ее, встала так, что собой загородила все окна будки. Галина усмехнулась и подошла к большим двустворчатым дверям, запертым на замок. Осмотрев его, она улыбнулась и, пошарив по карманам, достала ключ: замок оказался таким же, на какой они с Настенькой, уходя, закрывали дом. Один ключ Настя отдала Галине, другим пользовалась сама.

Замок щелкнул и открылся. Галина вошла в сарай, и остолбенела от неожиданности. Сарай оказался складом. Чего только тут не было! На деревянных стеллажах и прямо на земле были разложены долота различных диаметров, переводники, штабеля бумажных мешков с цементом, каустическая сода, деревянные бочонки с солидолом, совершенно новый турбобур и еще множество вещей, из-за которых мастера иногда ночи не спят, стараясь вырвать их со складов бурплощадки в первую очередь.

— Ну и ну, — растерянно пробормотала Галина, осматривая все это богатство. — Вот так жук!..

Настроение испортилось… Ее уже не радовали ни хозяйственность, ни аккуратность Анохина. Закрыв сарай, она направилась прямо к будке. Машина еще стояла — должно быть, Анохин не спешил разгружать ее. «Паук, — со злостью подумала она. — Знает, что добыча не уйдет, поэтому и не спешит прятать». Она никогда не видела Анохина, но в эту минуту с поразительной ясностью представила себе весь его облик. «Да, да, да, — твердила она, шагая по тропинке, протоптанной в снегу. — У него мохнатые брови, созданные природой для того, чтобы прикрывать маленькие жадные глаза, скрывать от людей выражение алчности в них. Он — длинный, худой, сутулый, с тонкими немощными и длинными пальцами на руках, умеющими только загребать добро… Брр!» Галина, словно от озноба, передернула плечами. Не хотелось встречаться с таким человеком, думать, что с ним рядом придется работать, может быть, не месяц, не два, а годы.