Когда же тленное сие - страница 10

— Вот.

И она с выражением прочитала: «Не бойся смертного приговора: вспомни о предках твоих и потомках. Это приговор от Господа над всякой плотью».[9]

— От Господа, — засмеялся Ян. — Скорее от чинжей. Это они нас вывели. Но в целом ты права. Я не боюсь смерти. Я боюсь, что Анна останется одна.

Ян умер уже за Эдинбургом, когда они заночевали недалеко от скалистого пролива, на пустоши, заросшей вереском.

Утром Анна собралась вылезать из палатки, но он взял её за руку.

— Подожди… Я ухожу в пустоту. Мой срок истёк.

Анна пристроила его голову себе на колени. Спали они одетыми, лишь снимали на ночь обувь и защиту с головы, поэтому макушка Яна покоилась теперь на фибре брючек Анниных ног, как на подушке. Брысь — она «спала» в углу палатки — скромно села у ног Яна.

Ян сжал руку девочки:

— Хорошо, что ты остаёшься не одна… Анна, мы с тобой лишь строчки кода, но нам выпала великая честь произвести ребут. Марк говорил, что в Эмбанке должна сработать автоматика, но, видимо, какая-то из систем отказала…

Голос его слабел, снизившись до шёпота. Он закрыл глаза.

— Девочка моя, восстанови систему… Восстанови всю Систему. Я верю, ты сможешь…

Его последнее дыхание долетело до ушей Анны, словно отзвук затухающей передачи с грузовоза, разорванного тварями Туннелей:

— Я люблю тебя…

И Ян перестал дышать.

Через час терпеть стало невозможно, и Анна надела защиту и сбегала в кустики. Затем она сдула палатку и стянула её с тела Яна. Сунула невесомую палатку в рюкзак, надела на Яна маску, шапку, шарф и ботинки и улеглась рядом с ним, положив голову ему на грудь.

— Анна, — позвала Брысь.

Девочка повернула к ней голову, и кошка привычно увидела своё отражение в маске.

— Поешь.

— Не хочу, — сказала Анна. — Мы сегодня никуда не идём и ничего не делаем.

Тогда кошка сама залезла в рюкзак, с помощью манипуляторов разогрела концентрат и принесла Анне миску.

— Надо поесть.

— Отстань.

— Анна, Ян не хотел бы, чтобы ты ослабела от голода. Ты ещё растёшь, и тебе надо есть.

Девочка вскочила и выбила миску из кошкиных лап. Брысь испуганно шарахнулась в сторону.

— Я сказала, отвали от меня! Пошла вон! Какого ты вообще к нам прицепилась! Кыш отсюда! Брысь! Проваливай!

Он схватила с земли камень и швырнула в Брысь.

— Убирайся!

Кошка стремглав умчалась в кусты, а девочка снова упала на грудь Яна.

Через несколько часов Анна поднялась, нашла валяющуюся миску и снова погрела концентрат.

— Рысь! — крикнула она. — Рысечка! Прости меня! Иди сюда?

Кошка молча следила за ней из зарослей вереска.

— Прости меня, пожалуйста, — повторила Анна. — Я была не в себе.

Она сполоснула миску и принялась собирать рюкзак. Из рюкзака Яна она переложила в свой всё необходимое и закинула его за спину. Потом, приноровившись, она ухватила Яна под плечи и попробовала тащить его к дороге. Процесс давался Анне трудно: Ян для неё был слишком тяжёл.

— Что ты делаешь? — спросила кошка из-за кустов.

— Как-то Ян сказал мне, что хотел бы быть упокоен в море, — пропыхтела Анна.

— Я хочу дотащить его до пролива.

— Туда километров пять его тащить! — Брысь вышла из кустов и стояла, помахивая хвостом. — Ты надорвёшься.

— Ничего, — сказала Анна, отдуваясь. — Дотащу.

— Ладно, стой, — кошка медленно подошла к девочке. — Камнями больше не швыряться, обидными словами не обзываться. Дай слово.

— Больше не буду, честное слово.

Анна отпустила тело Яна и выпрямилась.

— Извинения приняты. Смотри.

Из плеча кошки вырос манипулятор другого типа, чем видела Анна, — с вогнутой пластиной на конце. Брысь завела его под Яна, и он воспарил сантиметрах в двадцати над землёй.

— Чёрт возьми, — сказала Анна, — это что за штука?

— Функция сервировки столов. Могу нести до четырёх блюд, в том числе жареного вепря.

От мысли, что ей не придётся тащить Яна пять километров до залива, Анна заметно повеселела.

— Ян полегче жареного вепря, это точно. Тогда пошли?

— Подожди, — сказала кошка. — Рюкзак стал тяжеловат?

— Н-генератор тяжёлый, — пожаловалась девочка.

— Тогда клади сюда, — и кошка вытянула вторую пластину.

По пластобетону скотландской дороги шагала Анна, рядом с ней семенила Брысь, а справа от кошки над шоссе плавно плыл Ян. Рюкзак покоился в его ногах.