Кокон - страница 19
За свою жизнь Джо Финли был то артистом, то барменом, торговцем, водителем такси, мастером по ремонту лифтов. Он исполнял много других случайных дел и обязанностей. Слишком много, чтобы помнить их все. Восемь лет он провел в армии (с 1941 по 1949 г.), но считал себя исключительно, актером. Это дело было его любовью и единственной страстью, если не считать женитьбы на Алме. Его первая жена, Дотти, бросила его после шестнадцати лет семейной жизни, имея двух детей. Они тогда жили в Бостоне, и, хотя они не были бедными, жизнь их протекала без многих признаков роскоши, которые Дотти ежедневно видела по телевизору. В конце-концов, все это стало выше ее сил, и она поддалась тому, что Джо любил называть «Ее Американская мечта». Она встретила вдовца, который влюбился в нее. У него не было недостатка в деньгах, и он
был готов поддержать ее детей и послать их учиться в университет. Самое же главное, он жаждал удовлетворять все ее прихоти, по которым Дотти изголодалась.
Джо и Дотти так часто спорили по поводу денег, что когда она пришла к нему и сказала, о своем желании получить развод, он ответил что согласием. Конечно, для Дотти этого было недостаточно, поэтому она продолжала говорить, рассказывая ему о каждой подробности ее теперешней, нарушающей верность ему, связи с мистером Монибагс (Денежные Мешки), и подчеркивая каждую деталь будущей жизни с ним, и с детьми. Джо ни на что не обращал внимания. Их совместная жизнь были непрерывной борьбой и спорами о деньгах чуть ли не с самого первого дня. Единственное, о чем Джо мог думать, была эпитафия на могиле Мартина Лютера Кинга. «Свободен, наконец… свободен, наконец… О, мой Бог, я свободен, наконец». У него не было никаких сожалений и о своих двух дочерях. Обе они были точными копиями своей матери. Придет время, и они сделают несчастными своих будущих мужей, когда начнут назойливо требовать различных материальных благи предметов роскоши. Они сведут несчастных в могилу раньше времени.
После развода Джо переехал в Нью-Йорк и снял небольшую квартирку в Вест-Сайде. Днем он водил такси, а вечерами присоединялся к группе людей, державшихся подальше от суеты Бродвея. Ему в то время было сорок. Он был статным мужчиной с темными, чуть седеющими на висках волосами и серо-стальными глазами. Он был в хорошей форме (и даже в возрасте шестидесяти лет пробегал каждое утро миль пять.) А теперь не мог пройти и мили, не устав.
Алма вошла в его жизнь, когда ему был пятьдесят один год. У него была второстепенная роль в полнометражном, но исполняющемся далеко от центра, шоу. За одиннадцать лет, прожитые в Нью-Йорке, он стал хорошо жить.
Он даже сумел накопить несколько тысяч долларов и создал пенсионный проект для Гильдии артистов экрана. Он был артистом, и все его будущее связывалось с игрой на сцене.
Потом, как-то вдруг, исполнилось шестьдесят. Уже четыре года он был женат на Алме и не думал об отдыхе, о пенсии. Он намеревался поехать в Голливуд и попробовать себя в телевизионных ролях. Волосы его поседели лицо было как высеченное из мрамора. У него был пронзительный взгляд. Мастерство Джо возросло до уровня высокого профессионализма. Он к тому времени был хорошим типажом, и начинал получать кое-какую коммерческую работу на телевидении.
Алма, дорогая Алма заметила это первой.
— Чувствуешь ли ты себя хорошо? — спрашивала она, — ты кажешься усталым.
Джо отвечал ей, что это все лишь плод ее воображения, но она не давала ему покоя, потому что любила его, и наконец заставила его пойти к врачу провериться. Слова врача ошеломили его
— Мистер Финли, вы настаивали, чтобы я ничего не скрывал. Так вот, у вас лейкемия. — Джо показалось, что его пырнули в живот.
— Я думал, что это детская болезнь, — сказал Джо.
— На самом деле это не так, мистер Финли. Однако, когда мы обнаруживаем ее эту болезнь у людей вашего возраста, мы лечим ее достаточно успешно. Могу вас заверить, что вам предстоят еще годы, и хорошие годы. Собственно говоря, я уверен, что мы сможем вас поддерживать в хорошем состоянии довольно-таки долго.
Джо пытался понять, что это могло значить и будет ли это настоящей жизнью?