Кокон [ Межавт. сборник] - страница 17

— И будучи ненаучной цивилизацией, вам не пришло в голову заняться исследованиями, — сказал Руори.

Треза, смотревшая в сторону города, резко обернулась.

— Вам легко говорить! — воскликнула она — Вам не нужно из века в век отбивать монголов на севере и рауканцев на юге, вам не пришлось потратить двадцать тысяч лет и десятки тысяч жизней на постройку каналов и акведуков, чтобы люди не умирали от голода и засухи! У вас нет на шее пеонов, которые только умеют тупо работать и не способны позаботиться о себе, потому что их этому не учили, потому что само их существование непосильное бремя для нашей страны, и не остается сил на просвещение… Вам легко говорить! Плаваете себе спокойно в компании полуголых шлюх и смеетесь над нами! А что бы вы сделали на нашем месте, могущественный капитан?

— Успокойтесь, — упрекнул Трезу Дуножу. — Он спас нам жизнь.

— Пока что! — процедила она сквозь слезы. Бальная туфелька топнула по палубе.

Руори не понял слова «шлюха». Кажется, что-то нелестное. Может, имелись в виду вахинас? Но что бывает почетнее, чем честно заработанная плата за разделенные бок о бок с мужчинами опасности и приключения экспедиции? О чем Треза расскажет внукам в дождливые вечера?

Потом его озадачила другая мысль. Почему Треза так его волнует? Он замечал нечто подобное у некоторых мейканцев. Неестественно напряженные отношения мужчин и женщин, словно женщина была чем-то большим, чем просто уважаемым товарищем, партнером, помощником. Но какие еще могут быть отношения? Специалист-психолог нашел бы ответ. Роури был в тупике.

Он сердито потряс головой и громко сказал:

— Не время пикироваться. — Ему пришлось использовать спанское слово, хотя он не был уверен в правильном подтексте. — Нужно принимать решение. Вы уверены, что нет способа отбить пиратов?

— Нет, если только сам С Антон не явит нам чудо, — мертвым голосом ответил Дуножу.

Вдруг он выпрямился.

— Но одно вы можете сделать, с’ньер. Покиньте порт и доставьте женщин в безопасное место, среди них благородные дамы, они не должны попасть в рабство, испытать бесчестье. Доставьте их на юг, в порт Ванавато. Тамошний кальд возьмет на себя заботу об их благополучии.

— Мне эта идея не нравится. Я не хочу убегать, — сказал Руори, глядя на трупы небоходов, усеявшие пристань.

— С'ьнер, речь идет о жизни дам! Во имя аль Дио, сжальтесь над ними.

Руори внимательно посмотрел на суровые бородатые лица мужчин. Они были гостеприимными хозяевами, и он не знал другого способа отплатить за добро.

— Если вы настаиваете, — медленно произнес он. — А что будете делать вы?

Молодой дворянин склонил голову.

— Мужчины пошлют вам вслед благодарности и молитвы, а потом, естественно, вернутся в бой.

Он выпрямился и рявкнул голосом плац-парадов:

— Смирно-о! В шеренгу — ста-новись!

Несколько быстрых прощальных поцелуев, и мейканские воины промаршировали по трапу защищать родной город.

Руори ударил по гакборту кулаком.

— Если бы я мог, — прошептал он, — если бы я мог что-то сделать? Думаете, пираты могут нас снова атаковать? — спросил он с надеждой в голосе.

— Только если вы останетесь у причала, — сказала Треза. Ее глаза были как изумрудный лед.

— А если они нападут на нас в море…

— Едва ли. У вас на борту всего сотня женщин и почти никаких товаров. Небоходы заняты городом, где в их власти десять тысяч женщин, есть из кого выбирать. И все сокровища нашего города. Зачем тратить время и преследовать вас?

— Так, так…

— Поднимайте якоря, — процедила Треза. — Не стоит рисковать. Мне кажется, вы не осмелитесь задержаться.

Он вскинул голову, словно получив пощечину.

— Что вы хотите сказать? Что маурийцы трусы?

Она ответила не сразу, но подчиняясь, с неохотой сказала:

— Нет.

— Тогда зачем вы меня дразните?

— Оставьте меня в покое! — Она спрятала лицо в ладонях и замерла.

Руори оставил ее одну и пошел отдавать приказы. Матросы начали карабкаться на снасти. Свернутые парусиновые полотнища разворачивались с сухим треском, хлопали на свежем ветру. Море, темно-синее за молом, покрылось белыми барашками, чайки чертили небосвод. Перед глазами Руори вдруг встали сцены, виденные на пути отступления из дворца.