Коктейль из развесистой клюквы - страница 9

– Лошадка убежала в поле, покушать травки, – проникновенно поведала я пузырям в кастрюльке с кипящей водой.

– Неужели? – возникнув на пороге кухни, спросил отчаянно зевающий Колян. – Ну, продолжай…

– Ты же знаешь, Коленька, что лошадки кушают только травку? – я с готовностью сменила адресную аудиторию. – Ну вот, а у нас в доме травки не нашлось, поэтому лошадка пошла завтракать в лес.

– Убедительно. – Колян дважды хлопнул в ладоши, потом остро прищурился на стеклянную банку с укропом, быстро переставил ее со стола в закрытый кухонный шкафчик и пояснил: – Травка.

Я кивнула и накрыла пустой коробкой из-под торта кактус на подоконнике.

– Разве лошадки едят кактусы? – усомнился Колян.

– У нас была зебра, – напомнила я.

В дверь позвонили.

– Это еще кто? – удивился Колян, скрываясь в прихожей.

Через секунду я услышала басовитый хохот и знакомый голос нашего приятеля Сереги Лазарчука.

– Доброе утро, страна! – радостно возвестил Серега. – А мы пришли к вам кофе пить!

– Ты не один? – удивилась я.

– Я с Петькой.

Я бросила в кипяток еще четыре сосиски и вышла в прихожую навстречу гостям.

– Это Петька, – представил мне Лазарчук симпатичного белокурого юношу с длинными ресницами куклы Мальвины. – Мы с ним провели бурную ночь.

– Ты сменил ориентацию? – поинтересовался бестактный Колян.

– Скорее, род занятий! – весело хохотнул Лазарчук. – Я теперь не просто сыщик, а сыщик-педагог! Петька – мой стажер. Сегодня он в первый раз выезжал на место происшествия, поэтому немного не в себе и остро нуждается в горячительном. У вас что-нибудь есть?

– Есть горячительный кофе и горячительные сосиски, – ответила я, пропуская гостей в кухню. – Или вам спиртное нужно?

– Нет, нам еще работать, – торопливо покачал белокурой головой стажер Петька.

– Давай сосиски, – согласился Лазарчук.

– Сосисотьки! – эхом подхватил появившийся на утренней сцене Масянька, протискиваясь поближе к столу.

Он вскарабкался на табурет, протянул сложенную ковшиком ладошку и жалостливо попросил:

– Мама! Мамотька! Мамулетька! Дай ему одну хоошую сосисотьку!

– У ребенка появилась занятная манера именовать себя в третьем лице, – пояснил Колян, стаскивая малыша с табурета. – Колюша, а умыться, а ручки помыть?

– Папотька! Помой ему рутьки! – Ребенок потянул отца в ванную.

– Садитесь к стеночке, там поспокойнее будет, – посоветовала я гостям. – И держите свои тарелки подальше от Масяни, он чрезмерно любит сосиски.

С сосисками, сыром, вареными яйцами и творожной пастой соединенными усилиями расправились быстро. За кофе и чаем «приговорили» печенье и не съеденные Масей с вечера кукурузные палочки.

– Могу еще предложить мед и курагу, – сообщила я, поспешно проинспектировав холодильник.

– А можно еще кофе? – попросил Лазарчук.

– А мне чаю? – хлопнул ресницами Петька.

– Чай можешь выпить Масянькин, он к своей кружке не прикоснулся. Видно, не хотел горячительного, – отозвался Колян.

– Лошадка! Лошадотька! Лошадюля! – с болью в голосе вскричал ребенок, успевший убежать из кухни в комнату. – Лоша-а-а-а-а-а!

Нарастающий детский рев создавал полную иллюзию того, что мы вдруг перенеслись в аэропорт, прямо на взлетную полосу. Я малодушно зажмурилась.

– Пристегните ремни! – ассоциативно пробормотал Колян, отодвигая свой табурет с прохода.

Топая ножками, в кухню ворвался рыдающий Мася. В руке у малыша была куцая тряпочка, похожая на несвежий носовой платок.

– О боже! – Я сообразила, что ребенок нашел пропущенный мной фрагмент лопнувшей зебры.

– Ни слова про травку! – шепнула я Коляну. – Срочно нужна другая версия событий!

– Ага, – муж понятливо кивнул.

– Лошадка? – Всхлипывающий малыш протянул мне резиновый клок.

– Это? Да, это лошадка, – вынужденно согласилась я, решительно не зная, что говорить дальше.

– Это была лошадка, – перебил меня Колян, сделав акцент на прошедшем времени глагола.

Затем прищурился и вдохновенно зачастил:

– Но лошадка не простая. Не надо плакать, Колюша! Ты помнишь сказку про Царевну-лягушку? Умница! Так вот, мой хороший, у нас с тобой была Царевна-лошадка…

– Не хило! – пробормотал Лазарчук.

– Вчера вечером Коля обнимал и целовал Царевну-лошадку, и поэтому ночью она сбросила свою лошадиную шкурку! – заявил Колян.