Коктейль ненависти - страница 14

– Нет. Но давайте дома договорим. А вот Якову позвонить надо обязательно.

Москва

– Алла! – крикнул Марковский. – Закажи билет на Красноярск. Если есть, то на сегодня.

– Хорошо, Яков Борисович, – ответил из приемной женский голос.

– Кого с собой возьмете? – спросил лысый детина в камуфляже.

– Никого, – ответил Марковский.

– Кого-то надо, – настоятельно проговорил детина. – В прошлый раз вы уехали один – и что вышло?

– Не надо так говорить, Миркин. Получается, что ты меня обвиняешь в смерти…

– Да не обвиняю я никого, только одного вас не отпущу. Если вас вызывают – значит, что-то произошло. Поэтому с вами поедут…

– Никто со мной не поедет. За меня останешься ты. И вот что еще – разберись, что за претензии к нашим людям у Петровых.

– Да им, видите ли, надо, чтоб телохранители появлялись только там, где они считают нужным. А нам платят за то, чтобы клиенты были здоровы и живы. Поэтому, где нашим людям находиться, решают они сами.

– Вот и объясни им. Не поймут – отдай деньги и забирай парней.

– Что там у Мирославской? – спросил Иван Александрович.

– Она в поселке, – ответил майор. – Встретили нормально. И вообще, говорит, люди – Трофимов, Войнов и…

– Погоди-ка, – остановил его генерал, – ты сказал, Войнов? Не Ярослав?

– Так точно, Ярослав Бориславович.

– Вот, значит, где он остановился. Знаю я Войнова. Отца его знал, он подполковником был, погиб в восьмидесятом. Значит, Ярослав в тайге себя нашел.

– Мирославская сообщает, что, судя по всему, похоронен не Антонов, а его двойник. Мне думается, надо…

– Ничего этого как раз и не надо, – покачал головой генерал. – Представь, что будет, если прознает пресса? Поднимется шум, который нам не нужен. Надо тщательно просмотреть медицинское заключение и протокол опознания, ну а потом думать будем. Кстати, почему Мирославская сделала такой вывод?

– Дело в отсутствии шрама на руке, – ответил майор.

– Когда я домой поеду? – спросила Ирина.

– Потерпите, – ответил врач. – Проведем недельный курс поддерживающей терапии, и вы вернетесь домой.

– Скорей бы, – вздохнула Ирина.

– Я очень надеюсь, что все будет вовремя, – говорила по телефону молодая женщина. – Поверьте, это в ваших интересах. И не заставляйте принимать экстраординарные меры, – с усмешкой произнесла она. – Они очень действенны, но заканчиваются быстро.

– Я уже говорил с Савиновым, – отозвался мужчина, – и он обещал предотвратить это. Так что можно…

– Надеюсь, это действительно так и мы успеем оборвать ведущую к нам ниточку. Я ясно выразилась?

– Яснее некуда. Все будет нормально. И вообще я не понимаю, почему вы волнуетесь, ведь пока все тихо.

– Не так уж тихо, как хотелось бы. Главное – китаец. Мюллер удивляется, почему его не убрали сразу. Ведь знали, что он что-то заметил.

– Прежде всего об этом не рассказали милиции и вообще об этом никто не говорил. Да, китаец что-то заподозрил, но никто не обратил внимания на его слова.

– Все-таки это было сказано, и китайца надо убрать. Семенов, сейчас ты сделаешь все, как надо.

– Можете не сомневаться, Антонина Михайловна.

– Надеюсь, это так, Степан Петрович. – Антонина отключила телефон и тут же набрала новый номер.

– Чем порадуешь? – послышался голос в трубке.

– Он уже дал задание Савинову.

– Сразу надо было обрубать концы.

– На этот раз так и будет, – заверила Тоня.

– Может, лучше подключить специалиста с командой?

– Сейчас не стоит. Пусть поработает Савинов. А когда он уберет китайца, мы подключим специалиста, и он покончит с ними.

– Да никого я не знаю, – покачал головой Доллар. – Меня пригласили брат и Зойка Асташина, у них помолвка намечается.

– Послушай, Олег, – сказал Соколов, – нет там никакой помолвки. Может, и будет, но вызвал тебя я.

– Вот как? – удивился Доллар.

– Отношения у них есть, так что они будут рады тебя видеть. Но вот в чем дело. Зоя рассказала без протокола и магнитофона, что слышала, как отец ее, покойный Аркадий Евгеньевич, и Гродницкий…

– Все-таки сказала, – покачал головой Олег, – дуреха. Ладно, начальник, в столицу я поехал, чтобы узнать у Асташина об этом парне и о наркотике. Кстати, и название было, – усмехнулся он, – «Формула счастья». А потом хозяин сам прикатил, Гродницкий Дмитрий Андреевич… – Он замолчал и достал сигарету.