Кольцо и радуга - страница 19

Но человеком, который все-таки вольно или невольно заставил Клер последовать совету, была ее собственная мать. Клер до сих пор помнит ее слова:

— Постарайся избежать той ошибки, которую в свое время совершила я, дорогая. Нельзя любить человека, который не готов остаться с тобой. У вас не получится семьи. Единственное чувство, на которое он будет способен по отношению к тебе, — это чувство сожаления.

С возрастом мама становилась все грустней и печальней — полная противоположность Элле. И все же, несмотря на разницу в характерах, две женщины дружили большую и лучшую часть их жизни.

Дентов и Стернсов, годами живших бок о бок в маленьком городке, — не понятно, чей домик беднее, — связывала настоящая крепкая дружба. Пока мама Клер смотрела свои бесконечные послеобеденные сериалы, она успевала перегладить всю большую стирку семейства Стернсов, а мама Хантера щедро платила им конфетами, если по случайности рвалась упаковка и они становились непригодными для продажи в маленьком магазинчике при автозаправке. Отец Хантера любил возиться в огороде. Мама Клер никогда не отказывалась полить грядки, правда с условием, что в конце лета Стернсы поделятся частью выращенного продукта.

Да, целый период жизни Клер был неразрывно связан с Хантером и его семьей. Эта связь напоминала замкнутый круг, где так легко спутать конец одного события с началом следующего.

Теперь она, не стесняясь, открыто смотрела на Хантера. Ей вдруг стало все равно, поспешит ли кто-нибудь заметить и превратно истолковать ее взгляд.

Прикрыв глаза, он беззвучно шевелил губами, повторяя слова молитвы. Когда гимн отзвучал, он поднял голову, и в уголках глаз Клер заметила блеснувшие слезинки.

Ее душа перевернулась, в горле остановился комок. Клер подавила готовое вырваться рыдание.

Было невыносимо мучительно сидеть перед гробом его матери и сознавать, что ничего не изменилось — она все так же продолжает любить его и все так же не имеет права утешить.

— Разве сегодня ты не спешишь на работу? — поинтересовался Хантер на следующее утро, лениво разглядывая обтягивающие эластичные брюки и коротенький топик Клер, в которые она облачилась, прежде чем спуститься на кухню.

Она сознательно проигнорировала его демонстративный интерес к ее внешнему виду, легким шагом пересекла кухню, достала с полки любимую кружку и налила себе кофе из кофеварки. Зоя у ее ног лакомилась очередной баночкой тунца в собственном соку.

— Я договорилась с клиентами на десять. Буду показывать дом. Так что спешить особенно некуда.

— Очень хорошо! — Хантер повертел упаковку со сладкими ореховыми булочками. — А я думал, ты, как всегда, постараешься избежать встречи со мной и выскочишь чуть свет. Поэтому решил забежать в пекарню. Вдруг вкусный завтрак заставит тебя немножко задержаться?

— Я тебя не избегаю. — Все внимание Клер, помимо ее воли, сосредоточилось на булочках.

— Нет, конечно. Я ошибся. — Хантер проникновенно улыбнулся и через стол придвинул к ней упаковку. — Ну, давай садись, попробуй. Твои любимые. Я специально взял с глазурью.

Тревожное чувство колыхнулось в груди Клер. Только не хватало еще, чтобы он словами или действиями пытался вернуть ее в «добрые старые времена».

— Кстати, пару дней назад я с удивлением обнаружила в холодильнике булочки с баварским кремом. Глазури было больше, чем теста. Не знаешь, откуда они взялись?

— Каюсь, моя работа! — Хантер довольно засмеялся и откинулся на стуле, вытянув длинные сильные ноги. Носком ботинка он слегка придвинул ей свободный стул. — Присаживайся.

Клер в притворном возмущении вздернула голову:

— Бог мой! Что за манеры? Ты научился этому в большом городе?

— Ты бы страшно удивилась, узнав, чему еще я научился в большом городе.

Хантер недоговорил, и в воздухе повисла напряженность. В каждом его жесте, в каждом слове звучал намек. Даже промолчав, Клер ничего не могла изменить. Отсутствие ответа уже есть ответ.

— А почему ты решил, что мне будет интересно это узнать? — наконец произнесла она, усаживаясь на стул и твердо посмотрев ему в глаза.

— Нет? — разочарованно протянул Хантер и тут же добавил совершенно другим тоном: — Ну и хорошо, потому что я все равно ни за что бы тебе ничего не рассказал.