Кольцо и радуга - страница 22

Решится ли все-таки Клер хоть когда-нибудь завести своего малыша? Мысль, что этого может не произойти, доставила ему неожиданную боль.

— Обед на столе! — в комнату заглянула Бет. — Кстати, Клер, помнишь это? — Она протянула ей чайную чашечку тончайшего фарфора, вручную расписанную алыми розами. — Мама всегда говорила, что она тебе очень нравилась. Я думаю, будет правильно, если ты заберешь ее на память.

— О, Бэт, спасибо! — Клер уже потянулась к чашке, но осеклась. — Но, наверное, будет лучше, если ее возьмет кто-то из дочерей. Или… — она бросила быстрый взгляд на Хантера, — сын.

— Я что… — Хантер испуганно округлил глаза, — действительно похож на человека, способного пить по утрам чай из фарфоровой чашки?

— Мы завтра уезжаем и оставляем дом в твоем полном распоряжении. — Бет не поддержала шутку. — Так что ты можешь возвращаться в дом. Думаю, Клер будет счастлива наконец отделаться от тебя.

Хантер бросил на Клер быстрый взгляд. Легкое удивление мелькнуло в ее глазах, но лицо осталось непроницаемым, только губы сжались чуть плотнее. Девочки ничего не заметили, но Хантеру этого оказалось достаточно.

— То есть с завтрашнего дня прекратятся все попытки превратить мою кухню в свинарник? — саркастически поинтересовалась Клер.

— На твоем месте я не стала бы так уж обольщаться, — подхватила Бет. — Вместе с нами из дома исчезнет и еда. Хантер наверняка будет у тебя столоваться.

— Или же явится с просьбой погладить ему рубашки, — поддакнула Кортни.

— Минуточку, минуточку, — запротестовал Хантер. — Положим, рубашки я и сам могу погладить. Но вот без чего действительно будет трудно обойтись, так это без кофе. У Клер великолепная кофеварка.

Сестры понимающе переглянулись.

— Я сдам тебе ее напрокат, — поторопилась сказать Клер, — а сама обойдусь чаем. — Для большей убедительности она помахала перед его носом фарфоровой чашечкой.

Хантер сделал вид, что надулся.

— А как же наши задушевные разговоры за завтраком? После них весь день чувствуешь себя просто окрыленным.

— О какой задушевности может идти речь? — Клер демонстративно пожала плечами. — Тебе и в голову не пришло поинтересоваться, что я делаю вечерами.

Эти нечаянно сорвавшиеся слова заставили обеих сестер прыснуть со смеха.

— То есть я хотела сказать, что после ужина ты ни разу… — она покраснела и замолчала.

— Нет уж, ты, пожалуйста, внеси ясность, — не отставал Хантер.

— Господи, да мы ни разу как следует не поговорили.

— Неправда, — напомнил он, — а первый вечер в твоей спальне?

— Я просто показала тебе твою комнату! Я не хотела, чтобы ты бросал одежду на пол. А то убирай потом за всякими!

Брови Хантера взметнулись вверх в молчаливом недоумении.

— Вы оба ничуть не изменились, — улыбнулась Бет. — Стоило вам оказаться вместе, как все пошло по-старому. Взгляните на себя со стороны: вы словно разыгрываете знакомую фортепьянную пьесу в четыре руки.

— Все-все! — вмешалась Кортни. — Время обеда. Объявляется временное перемирие. Пока вы не порвали друг друга на кусочки.

— Слушаюсь, мэм. Перемирие так перемирие. — Хантер по-военному щелкнул каблуками и вышел из комнаты.

— С каких это пор, он начал нас слушаться? — удивленно обратилась к сестре Кортни.

— Мальчику тридцать пять лет, — отозвалась та. — Пора уже научиться правилам хорошего тона.

— А вы заметили, как неуютно ему сейчас в мамином доме? — жарко зашептала Кортни. Брови от избытка эмоций поднялись домиком. — Все потому, что мы замужем. Детская возня, разговоры о семейных проблемах доставляют ему боль. Он чувствует себя глубоко несчастным, но боится признаться в этом даже самому себе.

После этих слов Клер тоже почему-то вдруг почувствовала себя глубоко несчастной.

— Это вовсе не из-за наших семей, — возразила Бет. — Хантер тоскует по прошлому. Но прошлое невозможно вернуть. Послушай, Клер, Хантеру будет полезно побыть здесь без нас, в тишине и покое, вдали от бизнеса. Тебе ведь не составит труда приглядеть за ним?

— Ну, наверное…

— Пожалуйста, Клер, — подхватила Кортни, — просто необходимо, чтобы кто-то был с ним рядом. Мы так переживаем.

— Он уже достаточно взрослый…