Кольцо - страница 20

— Митрич, да путем все. С ней он не встречался.

— Ты не понял. Где он?

— Гм. Митрич да зачем он нам? Ну… уехал куда-то. Да в бебенЯ свои, по-любому — найдем, Митрич, мля-буду.

— А у меня информация, что он просто исчез из своего номера в гостинице. Тебе не кажется, Коляся, что для лоха с периферии, он какой-то Джеймс Бонд? Подкатил к элитной бабе, влюбил ее, а когда дело запахло жареным, свалил в туман. Коляся, не пора ли нам зачищать всё?

— Митрич, да НЕ-Е, ну ты чего? Развернулись-то как, растем все такое. Ну какой из него Бонд? По нему мусора нам все дали, там и взглянуть не на что. Раш и Лига уже поехали поспрошАть за него в родные края. Завтра мы точно будем этого гада вертеть на шампуре и тыкать вилкой.

— Завтра всё подробно мне о нем обскажешь. Всё! Ты понял?

— Сделаем, Митрич.

Михаил расстался с Лерой неудовлетворенным. Неудовлетворенным собой. Его уже самого раздражала излишняя его мнительность. Вместо того, чтобы жить и наслаждаться, он постоянно пребывает в каких-то метаниях и страданиях. Да, жизнь не готовила к таким откровениям. За последние дни его представления о мироустройстве перенесли мощные, а порою и сокрушительные удары. И он не знал, как существовать в новом для него мире. Притвориться что все как и прежде, присоединиться к тем, кто берет от жизни по мере возможностей, или взбунтоваться и поломать, сокрушить, всколомутить — устоявшееся, закостенелое, застоявшееся? Обманывать себя он уже не сможет. Пристроиться жиреющим паразитом, плесенью и болезнью на теле общества — ему претит. А не устраивать революции — хватает мозгов, чтобы понять насколько это бесперспективно. И дело тут даже не в силах, а в бессмысленности. Люди опорочат, извратят, подомгут под выгоду и все вернется на круги своя. Неужели так было всегда? Угнетает. Все это роилось, клубилось, пульсировало в голове Миши, не давая ему покоя.

— Девушка, давайте я вас подвезу?

— Нет, спасибо.

Симпатичная молодая девушка, что ожидала общественный транспорт, не захотела садиться в так-себе повозку, явно из проката, да еще и к какому-то стрёмному мужику. Но что-то сказанное из недр авто, заставило ее изменить решение.

— Так, а теперь ты будешт воспринимать меня как друга, которому можно доверят, — Миша, а тем «стремным» был именно он, продолжал проверку своего нового инструмента. Внушения.

— Ой, хорошо, что ты меня подвезешь, я так пятку натерла. У Ленки взяла ее крутяцкие туфли, а они пипец неудобные.

— Напомни адрес, милая.

Девушка сообщила место назначения и продолжила «трещать», изливая свои переживания и заботы, не забыв поделиться последними новостями по общаге.

«Мда, очень полезная штука. Теперь нужно проверить до каких пор можно продвинуться, есть ли предел?» Решив это, Михаил, завернул в проулок и припарковался в подходящем месте.

Повернувшись к девушке, он опять сделал «джедайский» пас рукой и проговорил «программу».

— Тебе очень хочется продемонстрировать свою любовь и желание вот этому переключателю коробки передач. Не сдерживай себя. Мое присутствие только раззадоривает и подстегивает тебя.

Миша понимал, что это мерзость и ни в чем невиновная девушка не должна подвергаться такому издевательство, но он и не собирался доводить дело до конца, а лишь убедиться в возможности внушения настолько противоестественного и неприемлемого действия, еще и публично.

Девушка, имени которой Михаил так и не выяснил, смущенно зыркнула на него, затем расстегнула верхнюю пуговку и помахала на себя. Она явно пылала и ее такие милые щечки вовсю алели. Ее бедра беспрестанно двигались и не могли найти наиболее подходящего положения для сидения на милой попке ровно. Но на большее она не решалась.

— Тебе жарко, милая? Подержись за эту штуку, и тебе станет… легче, — проникновенно за вещал Миша.

— ЧТО? — преувеличенно возмущенно округлила глаза наша прелестница, и активнее обмахивая себя, заерзала на месте, и чуть более резче чем следовало бы, отвернулась к окну.

— О, не переживай. Я все понимаю. Это… очень важно для тебя и… для меня, милая, — Миша не спешил повторно применять внушение, а желал «уболтать» подопытную.