Колдовство - страница 23

Радаев трясет головой, тяжелой словно гиря.

– Я перестану, прямо сейчас, – говорит он и сам поражается сухой шершавости своего голоса. – Только закончи все это.

Надо бы хлебнуть кофе, но желудок протестующе булькает, кислота поднимается к горлу. К черту кофе. К черту все. Веки лоха напоминают два грецких ореха фиолетового цвета. Он что-то сипит, и Радаев склоняется ближе.

– Н-не м-могу…

Злость захлестывает Радаева, как удавка, стискивает горло. Вблизи от лоха несет немытым телом, кровью и мочой. «Я тебя не боюсь! – рычит про себя Радаев. – Не боюсь тебя, гнида!» Но он боится. До мурашек по хребту боится связанного избитого парня, который годится ему в сыновья.

– Как с-с-скажеш-ш-шь! – сквозь сомкнутые зубы шипит Радаев.

И опускает голову лоха в ведро с водой.

А начиналось все неплохо. Да что там, отлично начиналось! В сумерках Бес зажал Козу в проходе между гаражами, на пограничной территории, между цивильным двором со шлагбаумом, урнами и размеченной парковкой и пустырем, где среди разросшегося пырея валялись ржавые консервные банки, рамы от велосипедов и собачьи черепа. Поначалу Коза отбивалась лихо, с азартом. Шипела и плевалась, когда Бес с силой стискивал крохотные сиськи. Извивалась, уворачиваясь от шарящей под юбкой ладони. Но чем больше потенциальных спасителей проходило мимо, тем тише становилась Коза и тем сильнее распалялся Бес.

Четыре здоровых мужика, один за другим, не пожелали встревать, поспешно ретировались, пряча глаза. Лишь один из них позвонил в полицию. Остальные позабыли робкие крики о помощи, едва дошли до своего подъезда. И вот когда Коза уже совсем отчаялась и перестала трепыхаться, появился он. Тощий волосатик схватил Беса за ворот, рывком отбросив в сторону. Тот покатился кубарем, матерясь в голос, но тут же вскочил на ноги. Беса вырастила улица, он дрался с дошкольного возраста и быстро оправлялся даже после сильных ударов. Он повел плечами, поднял руки, принимая боевую стойку, и без долгих раздумий ударил волосатика в скулу. Не сильно, чтобы подзадорить.

Только в этот раз что-то пошло не так. Нежданный заступник в подшаг сократил дистанцию, скрутил торс и выпрямился пружиной, отправляя кулак на встречу с челюстью Беса. Красивый, почти академический апперкот. Клацнули зубы. Восхищенно взвизгнула Коза, снимающая драку на мобильник. Благодаря разнице в весе Бес удержался на ногах, но поплыл. Тут же пропустил второй удар, голенью в коленный сгиб, отчего все-таки упал на четвереньки. Третий, ногой в живот, заставил его проблеваться и отбросил на грань болевого обморока.

«Ну, хватит, пожалуй…» – решил Радаев.

Коротко квакнула сирена, заметались по кирпичным стенам красно-голубые блики. Выпрыгнув из салона, Радаев поймал бегающий взгляд Лапина, суетливо щупающего кобуру. Лапин кивнул и включил ближний свет, накрыв замершую троицу серым силуэтом напарника.

– Та-а-ак, и что здесь происходит?! – Руку Радаев демонстративно держал на табельном «граче».

Троица зашевелилась одновременно. Громко рыгнул Бес, продолжая опустошать желудок. Видать, ему и впрямь сильно досталось. Волосатик бесстрашно шагнул вперед, щурясь от света фар, прикрывая глаза ладонью. Но раньше всех успела Коза. Нырнула Радаеву за спину и оттуда, из безопасного укрытия, затараторила:

– Господи, господи, как вы вовремя! Спасибо, спасибо, спасибо! Он меня изнасиловать хотел, говорил, что убьет! Я так испугалась, так испугалась!

– Кто? – строго спросил Радаев, сдвигая кустистые брови.

– Этот! – острый ноготок Козы обличающе указал на ее спасителя. – Этот подонок лохматый! Трусики на мне разорвал! Говорил, что убьет! Если бы не молодой человек, точно бы убил! Спасибо, спасибо вам, молодой человек!

Все еще на четвереньках, Бес попытался махнуть рукой, мол, не стоит благодарности, но не удержал равновесия, грудью рухнул в вонючую лужу под собой. Коза вцепилась в Радаева, как в спасательный круг, плечи ее сотрясались от рыданий. Дрожащие руки подсовывали телефон, на котором «все записано, я все записала, он его чуть до смерти не забил!». Глядя на вытянутое от удивления лицо «насильника», Радаев мысленно ухмыльнулся: «Нарекаю тебя лохом!»