Колдовство королевы - страница 13

– Такое ощущение, что кость сплавилась с чем-то чужеродным. – Она ковырнула ногтем кожу у самой нити; выступила кровь. Эшлин размазала алую каплю по закопченной нити и несколько раз согнула руку; ничего не произошло. – Удалить нить невозможно. Но и разрядов молнии больше не получится.

– Значит, моя кровь уничтожила свойства нити? – Бершад плеснул охлажденное рисовое вино в чашу и протянул ее Эшлин.

– Не уничтожила, а изменила, – ответила она, пристально разглядывая свое запястье. – Нить больше не создает молний, но я ощущаю ее энергию в костях. Как жар. Это кое-что объясняет.

– Что именно?

– Нити разогревают кровь призрачных мотыльков, потому драконы этой породы и гнездятся на зимовьях в северных пределах Терры. Там же зимуют и наги-душеброды, но они зарываются в подземные берлоги, где теплее, и впадают в спячку. А во время спячки кровь у них загустевает.

Эшлин умолкла, провела пальцем по зигзагообразным шрамам над жилами на предплечье. Там, где шрам пересекался с нитью, синеватый рубец почернел.

– Если бы нечто подобное случилось два дня назад, я бы обрадовалась. Все, что произошло в Незатопимой Гавани… все эти тысячи погибших… Я убила их в считаные секунды. И красноголова тоже. Никто не должен обладать такой силой, хотя она и спасла нам жизнь. Но сейчас, когда появились эти неболёты… Мне очень нужна действующая нить. Но ее больше нет.

Оба помолчали. Высоко в небе серокрылая кочевница попала в бурный поток холодного воздуха и попыталась взлететь повыше. От ее отчаянных усилий желудок Бершада болезненно сжался. Бершад поморщился.

– Что с тобой? – спросила Эшлин.

– Не со мной, а с драконихой. – Он указал на потолок. – Поднялся сильный ветер, а она старается держаться вровень с нами, не хочет отставать.

Эшлин сощурила глаза:

– Послушай, я уже долго терплю твое вранье и уклончивые отговорки. Надеяться, что ты дашь прямой ответ на вопрос, – все равно что рвать зубы у козла, но мне просто необходимо знать абсолютно все, что рассказывал тебе Озирис в своем подземелье. И чем скорее, тем лучше.

– Почему?

– Потому что все это взаимосвязано. Твоя кровь консервирует драконьи кости. На нас напал неболёт, построенный из огромного количества драконьих костей. И в центре всего этого – Озирис Вард. Я должна знать все, что знает он. Помоги мне.

Бершад замялся. То, что за ним увязалась самка серокрылого кочевника, не особо разрушало его мечту о безмятежной жизни с Эшлин на каком-нибудь далеком островке. Но флотилия неболётов под командованием Озириса Варда ставила под угрозу все планы о покое и о счастливом будущем.

– Говорю же, старик не вдавался в подробности.

– Давай без подробностей.

Бершад отпил рисового вина.

– Озирис обозвал меня парадоксом. Сказал, что я создатель и разрушитель драконов. – Он пожал плечами. – Я решил, что в конце концов превращусь в дракона.

– Нет, не превратишься.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что драконы – рептилии. Они спариваются, откладывают яйца, из яиц вылупляются дракончики, и цикл продолжается. В нем нет места для чудесного человеческого преображения. У природы свои непреложные законы.

– Сначала ты требуешь ответов, а потом обсираешь то, что я тебе рассказываю.

– Я должна знать все, что рассказал тебе Озирис. Выкладывай.

Бершад скрипнул зубами:

– Тебе не понравится.

– Все равно, я должна это знать.

Бершад вздохнул:

– По его словам, та же сила, что долгие годы сохраняла мне жизнь, в конце концов меня погубит. Не знаю как. Знаю только, что это неизбежно. И очень болезненно. И когда это случится, тебе лучше держаться подальше от меня.

Эшлин заморгала. Отвела глаза. Кашлянула. Потом сказала напряженным голосом:

– Продолжай.

– А продолжать-то и нечего. После этого Озирис Вард начал отрубать мне всякие части тела и делать какие-то записи.

– Это очень полезные сведения. Для меня очень важно, как твое тело реагирует на боль.

– Ага. И в конце концов оно меня и убьет.

– Ох, Сайлас! – Она шагнула к нему.

– Не надо, – сказал он. – Если ты расчувствуешься до розовых соплей, я сразу пойму, что мне хана.

– Ничего подобного.

– Откуда ты знаешь? Ты же не догадываешься, что со мной происходит!